Взгляд прикован к могильным мраморным плитам. Всего миг. Миг…
Очередная выкопанная могила, отполированный до блеска бордовый гроб, уже до ужасы знакомый звук земли о крышку…
Становится невыносимо от понимания случившегося, да и от происходящего в эту самую секунду. Отвлекаюсь, в желании сдержать публичные проявления эмоций. Посторонние люди для меня, но знакомые для «предвестников», выстроившись в несколько рядов, наблюдают за похоронной службой чуть поодаль, боясь приблизиться к нашей «святой» четвёрке и на шаг.
А раньше нас было семеро… Странно. До боли и ужаса странно. Неправильно. Непонятно. Пусто…
Слёз больше не было, как и напрасных утешительных слов. Слишком много смертей в последнее время, сформировавшие новую привычку, что ли. Но нет, сдаваться никто не спешил. По крайне мере точно не я. Мне есть кого оберегать и за чьи жизни бороться. Хотя… слишком мало этих жизней, а с другой стороны… много.
Взгляд скользнул по сцепленным в замок рукам Аристарха, стоящему во главе нашей делегации. Мужчина никак не выдавал своей утраты, а это пугало присутствующих, настораживало, злило. Многие жаждали увидеть Сокола сломленным или спятившим от потери названного брата, пусть и не по крови. Только все со ставками ошиблись. Не на того напали, и сами объявили на себя охоту. Прекрасно знали, что ничего не сходит рук, не забывается, и явно не прощается. Но… Но продолжали раз за разом на что-то надеяться, бродить где-то в темноте, натыкаясь на твёрдые стены или ловя пустоту руками. Но у всего есть предел.
Предел… Да, этот предел есть, и я не завидую тем, кто перешагнул эту черту. Арис больше не станет разбираться.
Опустила взгляд на землю, тихо усмехаясь. Ситуация вырисовывалась до боли смешной и справедливой. Да… Справедливой, как сама жизнь, ведь мы сами загнали себя в угол.
Вновь отвлечение.
Спектакль окончен, зрители покинули представление, Аристарх стремительно удалился, не проронив и слова, Роберт и Герман отошли на небольшое расстояние, а я пошевелиться не могла, словно в землю вросла ногами. Окружавшие меня могильные плиты давили своим холодом и пугающим молчанием, вызывая не столько леденящий страх, сколько непередаваемую боль и ненависть. Два чувства, ставшие давно родными друг другу, и такими устрашающими для меня.
Боюсь…
Пора было признаться самой себе. Принять правду, если даже она разрушит всё, а главное — меня. Я боялась вновь потерять близких мне людей, и страшилась самой мысли, что придётся посетить очередные похороны.
Да. Мир, в который шагнула по собственной воле не был идеальным и не претендовал на титул «Мир». Правда. Он давно купался в крови и насилии, подпитывался беспрерывными интригами и скандалами. Но я хотела просто быть рядом с братом, и рядом с тем… С тем, для кого была всего лишь «глупышкой». А этот мир, давно вставший на тёмную сторону, сумел искусить, позволив стать мне «Настоящей». Совру, сказав, что «Настоящая» я была милой невинной овечкой. Убивала. Убивала, как и все, разрушала жизни людей, но не жалела о совершённых поступках. Никогда. Я их совершала в здравом уме и памяти, никто меня не заставлял и пистолет ко лбу не подставлял.
Только сейчас…
Надоело просыпаться каждый день с мыслью, что сегодня я могу умереть или потерять кого-то из любимых мне людей.
Я безумно боялась Смерти.
Казалось бы, давно пора привыкнуть к смерти, научиться относиться к ней нейтрально, но мой страх ни с чем нельзя было сравнить. К этому невозможно привыкнуть или принять. А может стало невозможно только для меня. И сейчас понимала дальнейшие действия, но боялась всё лишь усугубить, сделать больно… В первую очередь — Роберту. Остальным… Остальные свыкнутся с моим выбором, а Сокол отмахнётся, как делал всегда.
Оставалось надеяться, что смерть отступится от меня, даст ещё время пожить, и позволит начать новую жизнь. Абсолютно противоположную.
«— Смерть — это всегда шок.
— Все умирают. Это единственный факт, который нельзя подвергнуть сомнению. Однако он всегда застаёт людей врасплох».
Шерлок
Невыносимо.
Ожидание убивало и не давало здраво мыслить, лишая последних сил. Живот скрутило от боли, перед глазами мелькала стрелка часов, которая почему-то двигалась со скоростью улитки. Меня затрясло, и я беспомощно закусила губу, дергая нервно ногой. Вот уж пытка, так пытка!
— Открывай духовку! — раздаётся громкий крик подруги из другой комнаты.
И вот, словно спринтер, оказываюсь у заветного шкафа, распахиваю дверцу и пропитываюсь чарующими запахами запеченного сочного мяса и овощей. Времени на раздумья нет. Быстро достаю блюдо и ставлю на плиту…
Следующие полчаса проходят в блаженстве. Он первого кусочка, попавшего в ротик, издаю стон, ощущая чуть ли не оргазм. Подруга, сидящая напротив, перестаёт даже есть, останавливая вилку в воздухе. А мне всё равно. Я голодная, как слон! Надо думать, почти двое суток не ела.
— Да уж! — выдохнула она, продолжая есть. — Вижу, Ник и правда упал в грязь лицом.
Ник… Мой бывший парень. С сегодняшнего дня и бывший.
До сих пор не понимала, как заставила себя уговорить отправиться в поход с мужчиной. Думала, всё закончится хорошо, и через три дня нашего отдыха мы вернёмся в привычный ритм, только вот, не все желания сбываются. Казалось бы, всегда собранный и галантный кавалер, с которым я чувствовала себя хорошо, а тут, на тебе, в экстремальных ситуациях человек предстаёт в реальном свете.
