Машина перевалила через вершину холма и помчалась вниз в клубах пыли, безбожно подпрыгивая на ухабах.
— Поверить не могу… — бормотал Диксон. — Настоящая проселочная дорога!
— Трудно было взять флай? — ледяным голосом осведомился Хильфингер у водителя.
Полицейский покосился на него.
— Не любят они новшеств, — скучным голосом сказал он. — Вы же видите.
Да, они видели.
Хильфингер дернул подбородком и ослабил узел галстука. Он уже ненавидел это место. От Диксона разило потом, от полицейского дешевыми сигаретами. Его мутило от одного только намека на этот запах. Господи, кто в наше время курит!
Машина остановилась на обочине, клюнув носом. Раритет, древность — такая же, как и всё вокруг.
Хильфингера затошнило.
— Надо было взять флай, — процедил он сквозь зубы и полез наружу.
Она спускалась к ним от дома — высокая старуха с небрежной седой косой, насквозь прокаленная солнцем.
Увидев ее, Хильфингер содрогнулся. Некрашеные волосы. Морщины. Губы, собравшиеся в мелкую складочку. Руки как древесная кора.
Здесь что, не слышали о возрастной коррекции?
А Диксон уже работал. Шагнув навстречу, он расцвел в своей фирменной улыбке номер четыре.
Номер первый предназначался молодым женщинам, второй — офисным клеркам, номер три годился для клуш, облепленных младенцами.
Сейчас в лице напарника в точных пропорциях сочетались радость от встречи, доброжелательное внимание и бездна уважения.
Все правильно. Как раз для благоденствующего возраста.
— Рад приветствовать вас, миссис Эштон!
Он даже руки развел, будто приготовился обнять ее.
— Еще шаг — и нарушите границы частной территории, — предупредила старуха.
Улыбка Диксона увяла.
Она остановилась неподалеку — так, чтобы цепочка из камней, выложенная на земле, оказалась между ними.
— Что вам здесь нужно?
Хильфингер перехватил эстафету:
— Миссис Эштон, мы представляем компанию «Ай-рен Индастриз»…
— Я знаю, кого вы представляете, — оборвала старуха. — Заявляю в присутствии этого клоуна, — она кивнула в сторону побагровевшего полицейского, — что Тома вам не видать, как своих ушей.
— Тома?
— Наш робот.
Диксон с Хильфингером обменялись понимающими улыбками.
— Миссис Эштон, антропоморфизм по отношению к бытовым роботам — явление весьма распространенное, — снисходительно заметил Хильфингер. — Однако надо понимать, что…
— Всего хорошего.
Старуха развернулась и направилась к дому.
Хильфингер побледнел от бешенства. Что она себе позволяет, эта заплесневелая карга?
— Ваш робот будет изъят через пять дней и переработан, — с наслаждением отчеканил он в худую спину. — Весь ряд моделей «Джей Би Роботс» признан не соответствующим нормативам и подлежит замене.
Старуха остановилась. Повернулась к нему.
— Вы не посмеете забрать у меня Тома!
— Это государственная программа, миссис Эштон, — сладко улыбаясь, вступил Диксон. — Нам очень жаль, но ваш робот опасен. Да, процент сбоев невелик, но он есть. И что самое ужасное, агрессия всегда обращена на детей. С вами ведь живет внучка, миссис Эштон?
Она молча смотрела на него.
Диксон уткнулся в страницу на экране.
— Ну да, Милисент, пять лет. Ах, миссис Эштон! Неужели привычка к бытовой технике может оказаться сильнее беспокойства за собственное дитя?
Он скорбно покачал головой.
— Послушайте, вы! — В голосе старухи прорезалась ярость. — Не смейте совать мне под нос всю эту чушь насчет пострадавших детей. Нет никаких подтверждений…
— Комиссия! — воззвал Диксон. — Факты! Эксперты!
— Продажные комиссии и купленные эксперты, — отрезала она. — Вы просто воспользовались тем, что все вокруг помешаны на безопасности. Разговор окончен. Чтоб больше вас здесь не было!
— Боюсь, у нас нет выбора, — сочувственно развел руками толстяк. — Через пять дней заканчивается срок добровольного обмена. Вы должны подготовить вашего андроида к изъятию.
Она отшатнулась.
— И что будет, когда закончится добровольный обмен?
Диксон улыбнулся улыбкой номер восемь: я знаю, и вы знаете, и я знаю, что вы знаете.
— Начнется принудительный, миссис Эштон.
«Разделай её!» — мысленно вопил Хильфингер.
Карга заслужила небольшой урок. Если ты в благоденствующем возрасте, так и веди себя… благостно.
Но тут вмешался полицейский.
— Нам в самом деле придется сделать это, мэм, — сказал он. Полицейский был низенький, коренастый, с невыразительным лицом, и он старательно отводил взгляд. — Мне жаль. Могу только посоветовать отнестись к этому проще.
Старуха сощурилась.
— Проще? — протянула она со странным выражением. — Знаешь, что я скажу тебе, парень… Два года назад комбайн, который Клэнси спьяну бросил вон на том склоне, покатился вниз. А Милисент играла возле сарая.
Все дружно посмотрели на невысокий холм и на хибару у его подножия, перед которой возвышалась гора песка.
— Моих сыновей не было рядом — ни Энтони, ни Роджера. Никого из нас не оказалось поблизости, кроме Тома. Он успевал добежать до комбайна, но не успевал добежать до Милли.
— Роботы «Джей Би» грузны и неповоротливы, — вставил Диксон.
Старуха даже головы не повернула в его сторону. Она разговаривала с полицейским.
— Эта чертова махина набрала приличную скорость, так что Тому не под силу было его остановить. Он просто лег под него.
