Россия 2006 год
Я вошла в дом на подкашивающихся ногах и, привалившись к стене, с трудом позвала маму. Через минуту она вышла из столовой и, заметив меня, подпирающую стенку, побледнела и подскочила ко мне, с тревогой вглядываясь в лицо.
— Дочь, что случилось ты какая-то вся серая и мокрая как мышь?
— Не знаю, меня всю трясет и кости ломит. И, мам, ты знаешь, что-то сердце давит непривычно сильно.
Было так больно, что в данный момент что-то утаивать от мамы было сложно и глупо, но заметив ее еще больше побледневшее лицо, почувствовала себя еще хуже. А еще через минуту я свалилась к ее ногам, потеряв сознание. Через пару дней, пройдя обследование и начав лечение, поняла, что моя жизнь с этого дня полностью изменилась. Я родилась с пороком сердца, и все было бы ничего — с ним можно спокойно жить, но поход на природу неделю назад, во время которого я здорово простыла и ничего об этом не сказала маме, чтобы не посадили под домашний арест, повлек за собой необратимые последствия. Я не только простыла, но и продолжила ходить в школу, ведь до выпускных экзаменов осталась пара недель. Мой ослабленный организм с легкостью подхватил весенний грипп, ходивший по школе, и в итоге я попала в больницу с тяжелыми осложнениями. Мое сердце не смогло справиться с болезнью, и теперь я проведу в больнице море времени, пока врачи не наладят его работу. А ведь еще совсем недавно мечтала стать врачом и помогать людям, а теперь глупым безответственным поведением уничтожила все свои планы. Теперь моим вторым домом стала больница, а верными спутниками — кислородная маска и стойка с капельницей.
Россия 2012год
Оторвав взгляд от ЖК-монитора, висящего на противоположной стене, наблюдала как в мою индивидуальную палату бесшумно вошли мама и папа и почему-то неуверенно, с печальными улыбками на лицах, молча подошли ко мне. Как всегда одетые в белые халаты и с масками на лице, уже привычно для меня расположились по разные стороны кровати. За шесть лет, что я провела в этой больнице, ко многому успела слишком хорошо привыкнуть. И даже к медперсоналу, который знал меня и подобных пациентов не только в лицо, а словно мы стали близкими родственниками. Несколько раз меня выписывали отсюда в надежде, что, наконец, состояние стабилизировалось, и я иду на поправку, но уже через пару недель или в лучшем случае месяцев, я снова неизменно оказывалась здесь и борьба за жизнь возобновлялась. Юность плавно перешла в молодость, но на мне это никак не отразилось, ведь за время болезни я приобрела одно несвойственное столь юному возрасту, как однажды отметил мой личный врач, качество — рациональный подход ко всему, что со мной происходит или окружает. Именно благодаря этому качеству я смогла спокойно относиться к каждодневным медицинским процедурам, осмотрам и манипуляциям. Так надо для моего выживания, а значит, я потерплю и сделаю все как полагается. Иногда казалось, что из-за этой рациональности я превращаюсь в старушку, но как только эмоциональный всплеск проходил, на его место вновь возвращалась рассудительность и жесткое понимание необходимости того, что нужно и жизненно важно.
Месяц назад лечащий врач сообщил, что дела совсем плохи, и мне необходима пересадка сердца. Когда родители услышали об этом, для нас всех это стало последней каплей. Мама рыдала, не переставая, папа утешал как мог, но и он словно ушел внутрь себя, а я лишь молча размышляла, пытаясь осмыслить всю ситуацию целиком.
Чужое сердце?! Как это, что это, и каким образом с ним жить дальше? Думать о том, что могу не пережить операцию по пересадке или вообще не дождаться донора нельзя. Жить хотелось неимоверно, а упаднические черные мысли заранее обрекали на провал. Ведь не зря же говорят, что мысли материальны. Весь этот месяц со мной работали психологи, пытаясь вывести из странного состояния ступора. И лишь отец помог, однажды вечером без матери пришел ко мне и мы смогли душевно поговорить и, более того — всплакнули. Ему удалось убедить меня, что чужое сердце или даже другое тело не могут изменить мою сущность, потому что моё 'я' — это душа, а не кусок плоти. И благодаря его железной уверенности в этом, я поверила ему и приняла это для себя.
В юности отец перенес паротит, следствием заболевания стало бесплодие. Поэтому когда на свет появилась я, то стала для родителей бесценным сокровищем, а вот теперь умираю, а они ничего не могут поделать, не смотря на то, что наша семья является одной из богатейшей в России. Да, за деньги можно купить все, кроме любви и здоровья, и в этом я убедилась на собственном опыте. Из-за болезни полюбить не успела, а если операция пройдет неудачно, то и не смогу никогда. А ведь тайно от всех мечтала именно об этом.
Мама и папа, присев по бокам кровати, и взяв каждый по моей руке, с печалью в глазах смотрели на меня, а я только переводила взгляд, с пристальным вниманием следя за ними.
— Что случилось, говорите прямо, терпеть не могу секретов!
Мама тоскливо посмотрела в окно, а папа, спрятав боль из глаз, твердо и уверенно произнес, пожимая мою руку.
— Завтра тебя ждут в клинике в Германии. Для тебя нашли идеального донора. Та женщина попала в аварию сегодня ночью, ее мозг поврежден, и без аппарата невозможно поддерживать ее жизнь, да и с ним тоже долго не протянет. На все про все у нас не более трех суток, потом у нее начнут отказывать внутренние органы. Билеты в бизнес-класс я забронировал, с нами полетит твой врач для консультаций на месте и для подстраховки во время перелета. Не волнуйся, я с ним уже все обсудил и он считает, что обычным рейсом можно лететь. С администрацией аэропорта я договорился, нас пропустят без досмотра и волокиты. В Германии встретят представители клиники, где будет проведена операция. Так что скоро, солнышко мое, у тебя, наконец, начнется полноценная жизнь. Ты все сможешь, я в тебя верю, родная.
