Настоящий том, как и все остальные, является лишь частичным вкладом в историю второй мировой войны. Повествование ведется с точки зрения английского премьер-министра, который нес особую ответственность за военные дела как министр обороны. Так как эти дела до некоторой степени находились непосредственно в моем ведении, то операции английских войск освещаются во всем их объеме, и довольно подробно. В то же время описание усилий наших союзников служит лишь фоном, на котором развертывались наши операции. Воздать должное деятельности наших союзников в состоянии лишь их собственные историки или впоследствии английские историки, которые смогут дать более полную картину событий. Я же, сознавая, что в настоящий момент соблюдение должных пропорций не представляется возможным, постарался излагать нашу собственную историю в ее связи с окружающей обстановкой.
Основной нитью повествования по-прежнему служат директивы, телеграммы и служебные записки, касающиеся повседневных вопросов ведения войны и государственных дел. Все это – подлинные документы, которые я составлял по мере развития событий. Поэтому они представляют собой более достоверную летопись и, по-моему, создают более полное впечатление о происходившем и о том, каким оно нам представлялось в то время, чем любой отчет, который я мог бы написать теперь, когда ход событий уже всем известен. Хотя в приведенных здесь документах встретятся мнения и предсказания, которые не оправдались, я бы хотел, чтобы о моей доле участия в войне судили именно на основании всех этих документов. Только при этом условии читатель сможет понять решаемые проблемы, с которыми нам приходилось сталкиваться, характер которых определялся сведениями, имевшимися в то время в нашем распоряжении.
Ответы на эти документы, которые зачастую принимали характер длинных меморандумов того или иного ведомства, я не могу привести здесь за отсутствием места, а также потому, что во многих случаях не имею на это права. Поэтому я по мере возможности избегал предъявлять обвинения отдельным лицам. Везде, где это оказывалось возможным, я старался приводить краткое изложение ответов на телеграммы. Как правило, однако, помещенные здесь документы сами говорят за себя.
В этом томе речь снова идет о войне гигантских масштабов. В сражениях на русском фронте с обеих сторон участвовало не меньше дивизий, чем в битве за Францию. Здесь на любом участке фронта гораздо большей протяженности сражались огромные массы войск, и такого кровопролития, не сравнимого ни с чем, не было ни на одном другом участке фронта в течение всей войны. Я не могу позволить себе что-либо большее, чем простое упоминание о борьбе между германской и русской армиями, рассматривая ее лишь как фон, на котором развивались действия Англии и ее западных союзников. Русская эпопея 1941 – 1942 годов заслуживает подробного и беспристрастного изучения и изложения на английском языке. Эта попытка должна быть сделана, хотя иностранцам могут и не предоставить благоприятных условий, которые позволили бы им описать страдания, выпавшие на долю русских, и их торжество. Это стремление не должно охлаждаться также и тем фактом, что Советское правительство уже предъявило претензию на безраздельную славу.
Вторжение Гитлера в Россию положило конец длившемуся почти год периоду, в течение которого Великобритания и вся ее империя боролись с врагом один на один, не теряя мужества и непрерывно наращивая силы. Шесть месяцев спустя Соединенные Штаты, подвергшиеся жестокому нападению Японии, стали нашим союзником во всех отношениях. Почва для наших совместных действий была подготовлена заранее благодаря моей переписке с президентом Рузвельтом, причем оказалось возможным предусмотреть не только характер наших операций, но также и их последовательность. Эффективное сотрудничество всех англоязычных стран в ведении войны и создание Великого союза завершают эту часть моего повествования.
Уинстон С. Черчилль
Чартуэлл
1 января 1950 года
Часть первая
Германия устремляется на восток
Глава первая
Пустыня и Балканы
Оглядываясь назад, на бесконечную сумятицу войны, я не могу вспомнить другого периода, когда связанное с ней напряжение и обилие проблем, нахлынувших сразу или в быстрой последовательности, были столь тягостными для меня и моих коллег, как в первую половину 1941 года. Размах событий с каждым годом увеличивался, но решения, которые нам приходилось принимать, не становились более трудными. В 1942 году нас постигли еще более грозные военные катастрофы, но к этому времени мы были уже не одни и наши судьбы были связаны с судьбами Великого союза. Ни одна из проблем, стоявших перед нами в 1941 году, не могла быть разрешена вне связи со всеми остальными проблемами. То, что посылалось на один театр военных действий, приходилось отрывать от другого. Усилие на одном участке означало риск на другом. Наши материальные ресурсы были строго ограничены. Позицию множества государств – дружественных нам, колеблющихся или потенциально враждебных – невозможно было предугадать. У себя в стране нам приходилось думать одновременно и о борьбе с германскими подводными лодками, и об угрозе вторжения, и о непрекращающихся бомбежках; нам приходилось осуществлять ряд кампаний на Среднем Востоке; и наконец, мы должны были стараться создать фронт против Германии на Балканах. И все это в течение долгого времени нам приходилось делать одним.
