Владимир Дрыжак
ВСЕВЫШНИЙ СИДОРОВ
Вначале было слово.
Вернее, не слово, а некоторое понятие. А именно: "первичный бульон". Это понятие заскочило в мозг Сидорова из статьи в журнале "Химия и жизнь". Речь в ней шла о том, что вот, мол, был в первобытном океане этот самой первичный бульон, а потом то да се, вулканическая сера (или магма?), грозы страшной силы, жесткое гамма-излучение (или бетта?), в общем, условия самые невероятные, если не сказать хуже, но в результате из первичного бульона, содержащего зачатки аминокислот, появились сами аминокислоты, а потом, постепенно, белки, жиры, углеводы и все прочее. То есть, это было начало древа жизни, которое, быть может, заканчивается нами. А может быть, и не заканчивается...
Прочитав эту статью, Сидоров ощутил некоторый душевный подъем, и даже воспроизвел вслух пару строчек из популярной некогда песни, а именно:
Буря, ветер, ураганы
Нам не страшен океан!
И немедленно после этого его посетило странное чувство, Сидорову тогда показалось, что он приобщился к тайне жизни. И отныне его жизнь должна приобрести новый смысл.
Сидоров был простым советским программистом.
Здесь, видимо, следует дать пояснение, что, собственно, есть простой советский программист, чем советский отличается от несоветского, а простой
- от непростого. Извольте: советский от несоветского отличается зарплатой и еще тем, что умеет работать на любой машине, вплоть до швейной, и даже на балалайке, но обычно делает это нa вычислительной технике позапрошлого поколения, то есть на электронных ублюдках, сделанных к разного рода юбилеям. Чаще всего это примитивные копии, содранные (именно так, да простит мне читатель) с зарубежных образцов пятнадцатилетней давности.
Теперь относительно первого эпитета: простой отличается от непростого тем, что первый умеет писать программы, а второй - разного рода отчеты и акты приемки-сдачи. Причем, первый умеет делать кое-что еще, второй же больше ничего не умеет, потому что не желает, и в этом для него нет никакой необходимости.
Так вот, Сидоров был именно простым советским программистом, но ему здорово повезло. Возможно, он был отмечен Богом, но, скорее всего, это была ирония судьбы. Фортуна, случается, впадает в задумчивость, лик ее на миг озаряется улыбкой, после чего жить начинаешь взахлеб. Но ох как скоро наступает похмелье:
Удача Сидорова заключалась в том, что волею обстоятельств он получал доступ к вычислительной системе неописуемой, сказочной по нашим временам и, я бы даже сказал, ирреальной мощности. Более того, он мог использовать все это баснословное количество операций в секунду, мегабайт оперативной и гигабайт дисковой памяти по своему усмотрению, в любое время дня и ночи и практически бесконтрольно.
"Фантастика!" - скажет опытный в подобных делах читатель.
"Нет, - ответит не менее опытный автор. - Просто мечта, ставшая реальностью".
Во всем виновата Перестройка, и вот каким образом.
Вообразите себе, что некое, скажем так, богатое ведомство, допустим, "Северюгтранснефтегазоразведка", используя свое влияние в высших сферах, войну Ирака с Кувейтом и открывшиеся сияющие внешнеэкономические горизонта, получает в свое распоряжение энную сумму в валюте для расширения и углубления поисков. Дело в том, что нефть и газ у нас берут с удовольствием, в отличие от всего прочего. И платят валютой. Что делает ведомство? Оно немедленно, через третьи страны закупает новейшую вычислительную технику, имея ввиду поставить дело поиска нефтегазовых месторождений на научную основу. Создается вычислительный центр, подбираются кадры, выбиваются оклады и так далее, ибо чем больше нефти откроют, тем больше можно продать за валюту, что создает новые возможности для последующего наращивания добычи, путем дальнейшего расширения и углубления скважин.
Но вот, пока кадры осваивают новую технику, планы перестают соответствовать реальности. Нет труб, оленеводы бастуют, местные советы выходят из себя. Начинается структурная перестройка управления, увязка, согласование, то есть переориентация на новые экономические ориентиры. К тому же и министра никак не могут назначить. А в это время вычислительный центр (его, кстати, никто разгонять не собирался) оказывается предоставленным самому себе. Не насовсем - на время. Примерно на два года...
Итак, однажды, после обеденного перерыва, Сидоров, с утра получивший так называемый аванс, сел на свое рабочее место и приступил к работе. Он включил персональный компьютер, связанный с центральным процессором системы, запросил пользовательский раздел и с этого момента получил возможность работать так, как будто он какой-нибудь Билл Джонс из Калифорнийского университета. Не хватало только холодного пива (в банках) и креветок (учитывая национальную специфику, раков, а пиво лучше разливное).
То есть в этот момент наш Сидоров стал совершенно похож на белого человека, а его мысли потекли спокойно и плавно. В рассуждении "чего бы такое изделать" Сидоров провел минут пятнадцать, после чего решил для начала погонять одну из конфигураций в программе, реализующей игру Конвэя "Жизнь". Что такое игра Конвэя? О! это презабавная вещь и простая, как сама жизнь. Пусть в Вашем распоряжении, читатель, имеется лист бумаги в клетку - это поле "жизни". Первоначально на нем ставится произвольное количество крестиков (или ноликов) в произвольных местах - это "начальная популяция". Далее начинается "эволюция". Каждое очередное "поколение" крестиков образуется из предыдущего по следующим нехитрым правилам. Если какой либо квадратик, содержащий крестик, имеет не меньше двух и не больше трех соседей (а всего их восемь), содержащих крестики, то крестик в этом квадратике останется цел и невредим и перейдет в следующее "поколение". Иначе - исчезнет. Но зато, если квадратик пуст и имеет в соседях ровно три крестика, то в следующем "поколении" в нем "родится" крестик.
