От автора
Священные чудовища
БЕРНАРАО БЕРТОЛУЧЧИ последний император в мире пост-революции
POfAAH ПОЛЯНСКИЙ неизменный и несгораемый художественный объект
ФРЭНСИС ФОРА КОППОЛА всеядный Дракула целлулоидной эры
ПИТЕР ГРИНУЭЙ кино как тотальная художественная форма
КЕН ЛОУЧ социалистический реалист с королевской репутацией
БЕРТРАН БЛИЕ блудный сын великой культуры
ВИМ ВЕНАЕРС жизнь после смерти
АЭВИА ЛИНЧ хирург и жертва аборта
ДЖИМ ДЖАРМУШ поэт внутренней иммиграгаш
ЭМИР КУСТУРИЦА балканский прини, европейского кино
КШИШТОФ КЕСЬЛЕВСКИЙ двойная жизнь — как в зеркале
Проклятые поэты
ВЕРНЕР ХЕРЦОГ экологически чистый эксперимент на краю жизни
ДЕРЕК АЖАРМЕН неукротимый дух против смертной плоти
ЛЕО КАРАКС все еще молодой, все еще безумный
КИРА МУРАТОВА вполне маргинальная мания величия
ЖАН-ЖАК АННО вандал массовых зрелищ со знаком качества
МИХАЭАЬ ХАНЕКЕ наш ответ Тарантино
ЖАН-ЖАК БЕНЕКС неряшливая элегантность нового барокко
НАННИ МОРЕТГИ тихая истерика отъявленного нарцисса
ТЕРРИ ГИЛЬЯМ ухмылка Чеширского кота
КЕННЕТ ЭНГЕР конструктор красного цвета и синего бархата
ЛАРС ФОН ТРИЕР кинематограф как религия без морали
Культурные герои
МНИЭЛЬ ШМИД стопроцентно европейский генетический код
ПАОЛО И ВИТГОРИО ТАВИАНИ двойная жизнь интеллекта
АКИ КАУРИСМЯКИ северное сияние в непосредственной физической близости
ФАНИ АРКАН археолог из Монреаля
ДЖОЭЛ И ЭТАН КОЭНЫ братья крови и огня, братья холода и льда
МОХСЕН МАХМАЛБАФ последний лев
ОТАР ИОСЕЛИАНИ enfant terrible уходящей породы
ГАС ВАН СЕНТ первый популист гей-культуры
ЧЖАН ИМОУ эта страшная близость Китая
КУМАСИРО ТАЦУМИ он показал япони,с6 другими
ПЕЛРО АЛЬМОЛОВАР легкой походкой на высоких каблуках
Эпилог. Конец света прошел благополучно
Памяти Сергея Добротворского
Вы наверняка встретите знакомые имена. 33 режиссера, собравшиеся на этих страницах, — суперзвезды мирового кинематографа. Десять лет назад, когда я начал ездить по международным фестивалям и знакомиться — на экране и в жизни — с героями этой книжки, все было иначе. У нас никто слыхом не слыхивал ни о фон Триере, ни о братьях Кознах, а некоторые из 33-х еще только-только начали снимать.
Столетие Десятой музы возобновило интерес к ее истории, и обострило потребность разобраться в сегодняшней ситуации аудиовизуальной культуры. Каким будет экранное искусство недалекого будущего — на этот вопрос пытаются ответить многие, изучая перспективы компьютерной виртуальной реальности и увязывая их с постмодернистской культурной ситуацией рубежа веков. Пытался и я, печатая сначала в "Независимой газете", потом в газетах "Сегодня", "Коммерсантъ" и в журналах "Искусство кино" и "Амадей" материалы из цикла "Режиссеры будущего". Это были первые (в отечественной прессе) попытки разобраться в таких экзотических для нас "фруктах" и "цветах", как ныне повально знаменитые Джармен и Альмодовар, Бенекс и Мо-ретти, Гас Ван Сент и Каракс.
Происходило это, когда не был удовлетворен информационный голод даже по поводу Висконти и Фассбиндера, а словечко "постмодернизм" еще вызывало трепет, а не зевоту. Впоследствии мне приходилось во многом пересматривать и круг персонажей, и концепцию книжки. С каждым новым фильмом, с каждым очередным Каннским фестивалем менялись ориентиры. Вчера еще убедительные выводы стремительно устаревали, многое открывалось в новом свете. Те, кто еще недавно рекламировались как "режиссеры XXI столетия", коснели в академизме своих стилей и начинали восприниматься как фигуры архаичные, чуть ли не из века прошлого.
Но рано или поздно пришлось остановиться — причем базовыми для меня все равно остались спонтанные впечатления первой половины 90-х, пускай и скорректированные опытом самых последних лет. Я намеренно не стал делать законченные "портреты", предпочитая каждого из героев изображать в том ракурсе, который вписывает его в коллективный портрет, он же пейзаж, кинематографического конпа века.
И все же — помимо "культурной задачи" — главным импульсом этой публикации стало простое человеческое желание рассказать о людях, которые мне нравятся. Я бы сказал, что сам выбрал их, если бы не случилось так, что они еще раньше выбрали меня — как зрителя.
С одними из них мы до сих пор общаемся заочно — посредством экрана. Но, смею полагать, я довольно неплохо знаю, что они думают по тому или иному поводу, как ведут себя в разных ситуациях, и вообще — что каждый из них за птица.
С другими я не раз встречался. Общаясь с Бертолуччи, Каурисмяки, Полянским и Махмалбафом, я не чувствую, чтобы они сильно отличались от своих фильмов. Точно так же, как Гринуэй и Муратова. Они — те самые. И я убеждаюсь, что мы правильно поняли, угадали друг друга. Среди читателей наверняка найдутся такие, кто разделяет мой выбор. Значит, мы все — одна компания и нам будет приятно убедиться, что нас немало.
