…Конец октября 1921 года выдался на юге России на удивление холодным, ветреным, из то и дело наползающих с северо-запада туч на землю проливались мутные дожди.
Но от этого во внутренних помещениях белого шестипалубного парохода водоизмещением в 25 тысяч тонн, удивительно похожего на «Мавританию», призера «Голубой ленты Атлантики» 1909 года, было только уютнее. Спокойнее и надежней, чем там, где каждый из гостей находился еще вчера или сегодня утром.
Воронцов специально пригнал «Валгаллу» в Севастополь, чтобы провести «большой сбор» без помех. Не отвлекаясь на реалии текущего политического момента.
Хотя в Мраморном море сейчас было тепло, светило по-осеннему ласковое солнце, и отчего бы не понежиться напоследок под палубным тентом или на пляжах восточного побережья…
Нет, здесь все-таки было лучше. Вдали от мирской суеты, в глубокой уединенной бухте, прикрытой с моря посаженным на мель старым броненосцем «Три святителя». Тихо (и в буквальном, и в переносном смысле), спокойно, почти как в Замке у Антона или в бревенчатом тереме на Валгалле. До того, как все это началось.
Воронцов специально постарался, чтобы так все и выглядело. Или почти так, ибо ничего никогда нельзя воспроизвести в точности.
Стюарды накрыли стол для традиционного ужина в Кипарисовом салоне, выходящем на открытую к корме веранду шлюпочной палубы.
Стол сверкал крахмальной льняной скатертью, согласно флотскому этикету на корабле, состоящем в компании, посуда была подана серебряная, в начищенных бронзовых шандалах и бра горели ароматизированные восковые свечи, на решетке перед камином приготовлена аккуратная поленница дров.
Дмитрий еще раз все окинул хозяйским глазом, заглянул и на камбуз, отдал поварам и лакеям последние распоряжения. И задержался на пороге зала перед тем, как по внутренней трансляции пригласить гостей к столу. Да, теперь уже можно сказать, что и гостей.
Высокие зеркала в простенках отразили мелькнувшую на его губах не то ироническую, не то просто печальную усмешку. Он сам себе, в своем черном адмиральском кителе без погон, но с нарукавными нашивками, показался вдруг не флотоводцем, а метрдотелем изысканного ресторана.
Нельзя сказать, чтобы его так уж расстраивало нынешнее положение вещей, но все же…
Заканчивается еще один жизненный этап, и никто не в силах угадать, каким будет следующий. Но пока что предвидимое будущее оптимизма не внушало.
Стоило ли вообще огород городить?
Новиков и Шульгин все-таки уходят.
Что они собираются это сделать, было известно давно, и сам Воронцов активно участвовал в подготовке к их путешествию, но как-то все воспринималось в далекой перспективе, а вот теперь дата отплытия определена, и все связанные с этим чувства обострились.
Как ни крути, получается, что теперь он становится как бы наместником, точнее — полноправным сатрапом южного Причерноморья и Передней Азии.
Независимо от того, что существует здесь и легальная, почти самодержавная власть Кемаль-паши, и полусоюзническая-полуколониальная врангелевская администрация зоны проливов и Царьграда.
Все равно будет так, как пожелает он, в недавнем прошлом вечный старпом Воронцов.
Казалось бы — лестно, а по большому счету — на кой черт ему все это сдалось? Он бы и сам с удовольствием отправился в беззаботный кругосветный круиз, а вот поди ж ты, получается, что и нельзя…
Ожидая, пока народ, в основном, разумеется, его женская половина, закончит приводить себя в порядок, а потом еще доберется до салона из своих разбросанных по всему кораблю кают по трапам, продольным и поперечным коридорам, Дмитрий щелчком пальцев велел бармену налить себе рюмку «Шустовского» коньяку, здешнего, натурального, 1906 года изготовления. Подделок можно не опасаться. Махнул ее по-гвардейски, без закуски, вышел на палубу, на подветренную сторону, куда не залетали дождевые брызги, закурил, глубоко затянулся, задержав в легких дым, пока в голове не поплыло легонько.
Получится у них сегодня скорее всего нечто вроде собрания друзей-наследников Александра Македонского, как они там назывались… диадохи, кажется, делившие оставшуюся после его смерти империю.
Сейчас-то, слава богу, никто не умер, и императором никто из них не числился, но все же, все же…
Хитер, как всегда, оказался товарищ Новиков, он же господин Ньюмен. Осуществлял, как говорится, общее руководство проектом, по взаимному молчаливому согласию, ни за что конкретно не отвечая, а теперь вот взял и решил соскочить с тележки.
Отдохнуть от нервного переутомления.
Да нет, все правильно, какие могут быть претензии, он и сам, Воронцов, захотел бы — и тоже бросил бы все. На полгода, год, навсегда — как заблагорассудится. А вот не бросает же. Потому что, невзирая на обстоятельства, исполнять взваленную на себя миссию ему пока еще интереснее, чем развлекаться.
Так что — оставим рефлексии. Тем более не слишком похоже, будто Андрей и в самом деле сможет удалиться от дел. Покатается-покатается на своей яхте, да и удумает нечто этакое… Ему не впервой…
От размышлений Воронцова отвлекли зазвучавшие за дверью салона голоса. Кто-то, значит, уже явился, опередив остальных. А ну, угадаю, кто именно?
