Воспоминания

Воспоминания

Авторы:

Жанр: Биографии и мемуары

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 57 страниц. Год издания книги - 1998.

"Лет через десять после начала войны и лет через шесть после ее окончания я встретился с профессиональным военным корреспондентом Тихомировым. Мы спали на соседних нарах в исправительно-трудовом лагере "П". Лагерь был лесоповальный, с лесопильным заводом, но к моменту нашей встречи мы уже оба были "придурками", то есть служащими, а не рабочими, и жили в бараке для административно-технического персонала. В лагере, так же как и на фронте, идеализируется долагерное (довоенное) прошлое и во всяком случае усиливается желание утвердить себя за счет своего прошлого перед соседом. (...) Я с удивлением услышал, что самая его лучшая корреспонденция, причем о самом лучшем, то есть самом героическом бое относится не ко времени взятия Берлина и вообще нашего наступления во второй половине войны, а к борьбе за хутор Бескровный, недалеко от Славянска, весной 1942 года. Этот эпизод был описан Тихомировым как блестящая победа, в силу счастливого сопряжения тактической мысли и личной храбрости и в особенности благодаря удачной координации "родов войск", то есть танков и пехоты. # Странным образом, я не только слышал об этом бое, но и сам в нем участвовал в качестве офицера связи своего полка и соседней дивизии (я периодически перебегал из одной землянки в другую через сельскую улицу, вдоль которой стреляли немецкие танки). Впечатления мои от этого боя - самые тяжкие. В тот период мы стояли в жесткой обороне на Украине, но пытались время от времени организовать прорыв и затем развить наступление. Самая крупная из таких попыток - движение к Харькову на Лозовую - [Б]арвенково. Одна из небольших попыток того же рода, совершенно неудавшаяся, как раз началась борьбой за хутор Бескровный. Так вот, все что я знал и что особенно видел своими глазами, было прямо противоположно тому, что видел и знал Тихомиров. (...) Военный корреспондент Тихомиров и я, как герои фильма Куросавы "Расемон", предлагаем две версии того же события. А что же было на самом деле?..

В тбилисской пересыльной тюрьме были не только бывшие военнослужащие (их здесь называли вояки), но и местные уголовники (с двумя из них я в первый момент вступил в невольный конфликт и был поддержан другими вояками), и местные политические, некоторые задержались здесь, поближе к родным, с 1937-38 годов, охраняемые блатом. (...) Скученность в тюрьме была ужасная. В большие камеры набивали человек 150-200. Каждому отмеряли и отмечали мелом прямоугольник в считанные сантиметры длины и ширины, и на этих сантиметрах мы должны были существовать. Днем сидели на полу, кое-как поджав ноги, а ночью, также на полу, спали все, повернувшись в одну сторону и согнув ноги — колени одних впритык под колени других. Перевертывались целым огромным рядом с толкотней и руганью. 

Жизненный опыт все больше подталкивал меня к мысли о бессмысленности жизни. Падение догмы способствовало развитию в моем мироощущении элементов экзистенциализма, может быть, в духе Камю, хотя я тогда еще не читал ни Камю, ни других экзистенциалистов. Позднее я испытал влияние логического позитивизма."

Читать онлайн Воспоминания


Моя война

Пережитое кажется ценным только потому, что за него заплачено страданиями, теми или иными. Это — общее положение для всякой жизни, а не только для такой, которая богата несчастьями. И я сам сейчас приближаюсь к тому, чтобы совершенно демократически и уравнительно отнестись к разным эпизодам своей жизни, специально несчастным и обыкновенным. Но большое количество специально несчастных, да еще по вине “эпохи”, как бы дает дополнительное право вспоминать о себе, и вот этим‑то правом я и воспользуюсь. Но раз так, надо выбирать соответствующие темы — самые “героические”, всем интересные. Такой героической темой прежде всего является война — период коллективных (и одновременно моих) страданий и вместе с тем период общего подъема, добавлю — и период, к которому так или иначе восходят горести и радости последующего времени. Для всего народа и для моей скромной личности.

Горе, однако, в том, что о героическом времени у меня сохранились не — героические воспоминания, что отчасти объясняется случайностью, отчасти моим участием в войне в ее первый, заведомо “несчастный” этап, отчасти моим стремлением видеть вещи не только с той стороны, в которую меня тычат.

Лет через десять после начала войны и лет через шесть после ее окончания я встретился с профессиональным военным корреспондентом Тихомировым. Мы спали на соседних нарах в исправительно — трудовом лагере “П”. Лагерь был лесоповальный, с лесопильным заводом, но к моменту нашей встречи мы уже оба были “придурками”, то есть служащими, а не рабочими, и жили в бараке для административно — технического персонала. В лагере, так же как и на фронте, идеализируется долагерное (довоенное) прошлое и во всяком случае усиливается желание утвердить себя за счет своего прошлого перед соседом. Замечу, что капитан Тихомиров, по — видимому, сидел не за политику, а за какие‑то административные упущения. Впрочем — точно не помню.

Чем богаты, тем и рады! Он вспоминал о своих военных репортажах, намекая при этом на участие в горячих делах и одновременно — на свидетельство о героических успехах. Я с удивлением услышал, что самая его лучшая корреспонденция, причем о самом лучшем, то есть самом героическом бое относится не ко времени взятия Берлина и вообще нашего наступления во второй половине войны, а к борьбе за хутор Бескровный, недалеко от Славянска, весной 1942 года. Этот эпизод был описан Тихомировым как блестящая победа, в силу счастливого сопряжения тактической мысли и личной храбрости и в особенности благодаря удачной координации “родов войск”, то есть танков и пехоты.

Странным образом, я не только слышал об этом бое, но и сам в нем участвовал в качестве офицера связи своего полка и соседней дивизии (я периодически перебегал из одной землянки в другую через сельскую улицу, вдоль которой стреляли немецкие танки). Впечатления мои от этого боя — самые тяжкие. В тот период мы стояли в жесткой обороне на Украине, но пытались время от времени организовать прорыв и затем развить наступление. Самая крупная из таких попыток — движение к Харькову на Лозовую — Варвенково. Одна из небольших попыток того же рода, совершенно неудавшаяся, как раз началась борьбой за хутор Бескровный. Так вот, все что я знал и что особенно видел своими глазами, было прямо противоположно тому, что видел и знал Тихомиров.

Начать с того, что хутор Бескровный имел и другое название — Вшивовка, и только так его все и называли. А новое, непривившееся название “Бескровный” звучало насмешкой на фоне огромных потерь этого дня.

С утра соседнее с Бескровным село, кажется Ново — Александровка, было заполнено огромным количеством войск, затем брошенных на хутор Бескровный. Хутор с большим трудом был взят, но дальнейшее продвижение не удалось из‑за полного разлада между родами войск (вместо удачного их взаимодействия, по Тихомирову): танки ушли без пехоты, так как ее не успели покормить (отчасти из‑за того, что не вовремя заснул утомленный командир полка), а когда поднялась пехота, один танк был подбит, а другой вернулся; пехота без прикрытия была сражена шквальным огнем, в том числе танковыми пушками немцев. Ночью мы оставили Бескровный. Наступление не состоялось.

У меня в памяти осталось яркое пятно: когда огонь противника стал понемногу затихать, в одной полусгоревшей хате толпа окружила небритого черного солдата — азербайджанца с завязанной рукой — самострельщика. Из толпы ему говорили: “Что же ты наделал, разве можно самострельничать? Теперь тебя, наверное, расстреляют”. Солдат в ответ на эти слова заплакал крупными слезами, вынул из кармана большую пачку денег и стал рвать одну бумажную десятку за другой. Народу стало жалко уничтожаемых денег: “Не рви ты их, может, еще не расстреляют”. Солдат остановился и молча спрятал поредевшую пачку обратно в карман.

Военный корреспондент Тихомиров и я, как герои фильма Куросавы “Расемон”, предлагаем две версии того же события. А что же было на самом деле?..

Когда началась война, мне было 22 года, я оканчивал первый курс аспирантуры ИФЛИ (Институт философии, литературы и истории); наскоро изучая норвежский язык, начинал писать диссертацию об Ибсене. Я был очень связан взаимной любовью и, я бы сказал, дружбой с родителями, особенно с матерью, которая с 36–летнего возраста была прикована болезнью к постели (оставаясь душой семьи, дома и круга друзей). Тем не менее я был уже женат студенческим браком “при родителях”. На фоне принятых в среде студентов ИФЛИ ранних браков мой считался чуть ли не “поздним”.


С этой книгой читают
Полное собрание сочинений. Том 9. Июль 1904 — март 1905

В девятый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные в июле 1904 – марте 1905 года. Это был период назревания и начала первой русской буржуазно-демократической революции, в которой рабочий класс России, выступил как решающая сила в революции, как ее гегемон.


Чарльз Бэбидж 1791—1871

Чарльз Бэбидж — английский математик и экономист, известен попыткой создания вычислительной машины с программным управлением, принципы которой на целое столетие опередили науку и технику того времени и только в наше время нашли воплощение в ЭВМ. Математические исследования Ч. Бэбиджа способствовали зарождению английской алгебраической школы. Его экономические работы получили высокую оценку К. Маркса. Таблицами Бэбиджа пользовались страховые общества Европы.Для широкого круга читателей, интересующихся историей науки.


Записки героя труда. Том 1. Мемуары
Автор: Юрий Копаев

«…Трудовая деятельность автора проходила в две эпохи. Жить в эпоху перемен по многим религиям трудно и тяжело. Так и мне пришлось трудиться в двух эпохах это: Россия Советская – 33 года и реанимированние капитализма в России („Перестройка“) – 25 лет В Советской России трудиться профессионалу, было чрезвычайно просто: задача поставлена, сроки определены, и про плата труда гарантирована. В перестроечное время всё стало не определённо, так как: задача ставиться не внятно, сроки – „… надо вчера“, и про плата возможна только после реализации (от вас не зависящей)


Александр Литвиненко и Полоний-210. Чисто английское убийство или полураспад лжи

Не так давно мировая и российская публика, интересующаяся скандальным убийством бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко, была заинтригована сообщением о состоявшемся в Лондоне суде по этому запутанному и грязному – не только в радиоактивном, но и в политическом смысле – делу. Но, как сообщили некоторые российские СМИ, внезапно оказалось, что и «суд» не был судом, и «судья» – отставной, и решение «суда» – всего лишь выводы некой «комиссии», не имеющие юридической силы.Так что же в действительности происходит уже почти 10 лет под юбкой британской Фемиды? Узнаем ли мы, как в действительности погиб российский эмигрант и тайный сотрудник британской разведки Литвиненко, (сменивший, впрочем, свое русское имя на английское – «Эдвин Редвальд Картер»)? Был ли Картер-Литвиненко отравлен полонием или его заставили замолчать другим убийственным способом? Кто это сделал?Книга, представленная вниманию читателя, уникальна в своем роде.


Гиммлер. Инквизитор в пенсне

На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.


Виктор Янукович

В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.


Обладание

Лорд Аддис де Валенс возвращается в свое имение после Крестового похода и обнаруживает, что его владения прибрал к рукам самозванец. Теперь будущее Аддиса целиком зависит от него самого. В надежде вернуть то, что принадлежит ему по праву, он готовится к борьбе. Внезапно в сердце рыцаря с новой силой вспыхивает любовь к прекрасной Мойре Фолкнер…


Стерва в пучине страстей. Мужчина в сердце и под каблуком

Еще никто не придумал мир без мужчин. Как бы успешно ни складывалась твоя жизнь и какие бы блага ни сыпались на тебя как из рога изобилия, ты не можешь не признать, что без мужчин как-то… пусто. Да, природа не терпит пустоты, и поэтому имеет смысл потратить время и силы на то, чтобы наладить с ними отношения. Стерва считает, что самое главное — не ошибиться в выборе партнера и трезво оценить, чего именно ты ждешь от ваших отношений. Для чего тебе нужен мужчина: для души, развлечения, карьеры, секса, создания семьи? Только подлинная стерва может честно признаться себе в своих истинных желаниях.


Это случилось у моря

Станислав Мелешин — член Союза Писателей СССР. Родился в 1928 году в Пензенской области в селе Белогорка. В 1930 году семья переехала на строительство г. Магнитогорска. Здесь С. Мелешин начал свой творческий путь. Во время службы в Советской Армии в 1955 г. заочно окончил литературный институт.С. Мелешин известен читателю по книгам: «Паче, Рума!», «Родные люди», «Трое в тайге», «Таежный выстрел», «Молния в черемухе» и др.В новую книгу С. Мелешина входят повести — «Это случилось у моря», «Любава» и два рассказа — «Вторая жизнь» и «В северном городе».Герои повести «Это случилось у моря» — охотские рыбаки.


Огненный мститель

После долгой и кровавой борьбы мстители сокрушили Стальное Сердце, Чикаго освобожден от власти тирана, но в городе появляются новые суперсилы, и это грозит жителям новыми бедами. Откуда идет опасность и насколько она серьезна? Чтобы это выяснить, Дэвид с командой мстителей отправляются в Новый Вавилон, бывший Нью-Йорк. Здесь правит Регалия, способная подчинять себе стихию воды, вместе со своим приспешником Истребителем, преобразующим силу Солнца в энергию разрушения. И снова продолжается поединок с жестокой властью, не знающей ни милосердия, ни пощады.Впервые на русском языке продолжение романа «Стальное Сердце»!


Другие книги автора
Поэтика мифа

Монография Е. М. Мелетинского посвящена общим проблемам мифологии, анализу современных теорий мифа и критическому рассмотрению использования мифа в художественной литературе и литературоведении XX в. (современное мифотворчество в его отношении к первобытным и древним мифам). Рассматриваются мифология и литература как западного, так и восточного мира.


Историческая поэтика новеллы

В книге на материале всемирной литературы рассматриваются вопросы происхождения жанровой структуры, формирования классических форм новеллы и ее дальнейших судеб на Западе и на Востоке вплоть до начала XX в. Основные разделы: ранние формы новеллы (новеллистическая сказка и анекдот, восточная новелла, средневековая, европейская новеллы), классическая новелла Ренессанса, романическая новелла XVII—XVIII вв., романтическая новелла XIX в., реалистическая новелла XIX в.


Поделиться мнением о книге