Гаврилов рос без отца.
Отец где-то существовал и присылал телеграммы к праздникам.
Мать боялась, что Гаврилов вырастет бездельником, и потому была к нему строга. В то же время отказывала себе во всем, чтобы ребенок был счастлив.
Бездельника из Гаврилова не получилось, но и трудиться он не любил, и в классе не был первым учеником. А любил он читать, слушать очень громкую музыку, купаться, играть в волейбол, спать после обеда, а также утром, когда надо вставать в школу.
По мнению жильцов дома № 16 по Пушкинской улице, Гаврилов был плохо воспитан и груб.
Вот с этими его качествами связана история, которую помнит старик Ложкин.
Гаврилову тогда было пятнадцать лет.
Он сидел на подоконнике и, включив на полную мощность систему, из которой несся голос певца Хампердинка, радовался июньскому солнцу.
В этот момент во двор вошел старик Ложкин, который с грустью взирал на юное поколение, представители которого не уступали ему места в автобусе и не хотели слушать его рассказов о славном трудовом прошлом. На Гаврилова Ложкин посмотрел с негодованием и крикнул ему, чтобы тот немедленно прекратил шум. Но Гаврилов не услышал.
