Вадим Деркач
Восковые крылья любви
Происхождение моего семейства было настолько древним, что никто точно его не помнил. Наши недоброжелатели говорили, что суть в его незнании. Что ж, я никогда не относил себя к аристократам и тем более не пытался пользоваться известными привилегиями, поэтому последнее меня не очень беспокоило. Однако, отдавая должное скептикам и врагам, скажу, что достоверность генеалогического древа моих предков действительно является трудно доказуемой. Как бы там не было, лицо знающее и беспристрастное без ошибки могло узнать в портретах моих родственников черты людей оставивших значительный след в истории человечества. Взять хотя бы дядю со стороны отца. В гневе это был вылитый Нерон, с женщинами сладкоречив как Дизраэли, умер же он почти как Сократ - отравился денатуратом. Я мог бы привести еще немало примеров, но, к несчастью, у меня не так уж много времени. Кроме внешнего сходства из поколения в поколение передавались некоторые предметы старые латы, свитки, кубки... В частности мой дед утверждает, что до 1943 года в горке бабушки стоял Святой Грааль. Призванный на фронт, дед прихватил его с собой, чем, несомненно, изменил ход войны, - Сталинградская битва была выиграна, Паульс пленен. В Берлине чаша была передана потомку Ланселота тоже нашему дальнему родственнику, что, конечно, обеспечило быстрое возрождение Германии. Дедушка безоговорочно верил, да и сейчас верит, в скорую победу самой привлекательной идеи в истории человечества, несущей учение Христа без оного, поэтому участь Грааля разделили и многие другие ценности. К моменту достижения мною совершеннолетия, в семье осталась только одна реликвия - большой кусок воска, утыканный избитыми молью перьями. Если хорошо к нему присмотреться, то можно было различить отпечатки пальцев Дедала - его создателя. Да, это было одно из тех самых крыльев... Если ни у кого не возникало сомнения, что сделал его мастер, плененный на Крите, то вопрос владельца оставался открытым. Моя бабушка была уверена, что крыло принадлежало Икару. В мемуарах она красочно описала беспримерный полет молодого грека над бескрайними просторами нашей страны и даже сравнивала его с Чкаловым - героем ее юности. Именно жутко холодные зимы, лютующие в наших краях, по убеждению бабушки, заставили беглеца подняться выше, к Солнцу, что и явилось причиной трагедии - одно крыло расплавилось, второе же навсегда осталось в руках потомков, которых Икар, благополучно переживший катастрофу, наплодил из отчаяния. Возможно, так оно и было, но отец в минуту откровения как-то сказал мне, что второе крыло пустили на свечи в голодные и холодные двадцатые. Основываясь на нашем потомственной неспособности нажить хоть какое-то состояние, я полагаю, что он сказал мне правду, хотя и был в большом подпитии. Так что действительно ли в результате катастрофы или по слабости Икара к прекрасному полу, теперь крыло лежало бабушкином платинном шкафу. Маленьким мальчиком я часто рассматривал его и никак не мог понять, как возможно подняться на нем в воздух. В моей голове рождалось множество замечательных и безумных идей, которые я воплощал в рисунках и чертежах. Мое желание испытать крыло крепло, как и моя вера в творение древнего мастера, которое, казалось, стало обретать волшебную власть надо мной. Это странное явление стало причиной ужасных оценок по физики - взгляды учителя на вопросы аэродинамики совершенно не совпадали с моими. Вызов бабушки в школу чуть было не завершился катастрофой, она была поклонницей Агриппы... Но я снова отвлекся. Дети имеют значительный недостаток в глазах родителей, - они вырастают. Это несчастье случилось и со мной. Я вырос, обрел профессию, не связанную с физикой, и даже женился. Не скажу, что что-либо из произошедшего случилось по недоразумению, ибо в нашей семье после Декарта ничего случайного не происходило, но, отмерив треть отведенного обычному человеку, я оказался у того предела, за которым не лежит ничего кроме бессмысленного повторения. Многим, неотягощенным большим грузом юности, удается легко пережить это время и затем существовать далее, глупо, но искренне радуясь бытию. Другие же страдают, ищут и часто находят... Мой прадед, вылитый Веспассиан, как-то сказал мне, почти младенцу: ЫЛюди либо платят налоги, либо их собирают... все иные будут распятыы. Говорят, он был отличным ревизором и коллекционировал бухгалтерские книги. Я часто мысленно представляю себе, как он делает свечи из критского воска, чтобы осветить жирные, заплесневелые гроссбухи... ЫВсе иные будут распятыы Он был мудрым человеком и все знал про этот мир. Мне, к несчастью, всегда недоставало его ума. Я предпочитал складывать слова... Итак, как я уже говорил, мой путь подошел к известному пределу. Душа моя металась в поисках того, что могло бы изменить суетливую поспешность жизни. Возможно, мне удалось бы смириться и благополучно преодолеть этот кризис, но случилось событие удивительное и прекрасное, хотя и скоротечное. Случайный взгляд, брошенный в толпу, выхватил лицо, глаза, показавшиеся мне до боли знакомыми. Я остановился, но поздно... серый поток уже был другим. Я продолжал двигаться, выполнять свои гражданские обязанности, принимать пищу, но постоянно думал о произошедшем. Моя потерянность, совершенно не похожая на истеричное метание в поисках смысла жизни встревожила близких. ЫЧто с тобой, сын?ы - спрашивала мать, отдавшая мне свою молодость и пожинающая теперь плоды самоотречения. ЫЧто с тобой, дорогой?ы - спрашивала моя жена, такая любящая и такая далекая от всего, что я когда-либо делал. ЫЧто с тобой происходит?ы- спрашивал друг, такой уверенный в себе, такой сильный. ЫВсе хорошо, не тревожьсяы- отвечал я матери. ЫЭто простудаы- говорил я жене. Другу же я рассказал правду - так у нас было поведено от Брута. Он сделал пометки в небольшом линованом блокноте и ушел. Лишь бабушка ничего не спрашивала. ЫЭх, внучек, - сказала она мне как-то, - ты встретил Елену, эту паршивку Елену... Мало ей разрушенной Трои и несчастного мага Симона, так она еще и внука моего извести хочет. Паршивка!ы. Мне нечего было сказать ей. Была ли незнакомка той роковой женщиной, что являлась через тысячелетия и изменяла судьбу людей, я не знал. Одно вдруг неожиданно понял я. Любовь пылала в моем сердце. И чем больше я лелеял забытое чувство, тем ярче становилось пламя. Я совершенно ничего не знал об этом случайно встреченном человеке. Мне было неизвестно чем он живет, дышит, что его волнует и радует, но я был почему-то уверен, что смеялся бы и плакал вместе с ним, будь мне позволено. Меня не волновал смысл жизни, я не беспокоился о глупости мироздания, я любил... Спустя неделю после произошедшего ко мне позвонил друг ЫЯ нашел ее!ы - воскликнул он. Безумная радость охватило меня... Но потом... ЫНет, это не она...ы - ответил я. ЫНо ты ее не видел?! Она полностью соответствует описанию. Она, несомненно, была в тот день в упомянутом тобой месте. Это она, черт побери!ы- возмутился он. ЫЭто не она...ы - снова сказал я и положил трубку. Я схватился за грудь. Мне было душно. Да, во мне были изменения, о которых не знал никто. Сердце мое билось в странном ритме, намного быстрее, чем у нормального человека... Но это не причиняло мне неудобств до сегодняшнего дня. Никаких. Теперь же я чувствовал, что ему тесно в груди. Я подошел к платяному шкафу и открыл его. ЫТебе что-то нужно?ы- спросила меня бабушка и, не дожидаясь ответа, сказала: ЫОно твое...ы Я поцеловал ее в морщинистую щеку и достал из шкафа тяжелый сверток. ЫКакой ты горячий... Осторожно с воскомы - заметила бабушка и она была права. С каждым днем температура моего тела становилась все выше и выше... Вы же знаете, что у птиц оно около сорока градусов по Цельсию. Это необходимое условие полета, как и особый режим работы сердца... Вот и все моя история. Нет...нет, начальник, стой на месте! Кому сказал стой, где стоишь! И скажи, чтобы пожарники не раскручивали свою лестницу, иначе я прыгну... Если я прыгну прямо сейчас, то разобьюсь, вот будет смеху-то... Мне нужно еще минут пять. Только пять минут, чтобы все встало на свои места. Ты спрашиваешь, зачем я не встретился с той женщиной и как я собираюсь лететь на одном старом, изъеденном молью крыле? Ты говоришь, что даже будь их два новых - ничего не вышло бы? Хорошо, я отвечу, если ребята внизу перестанут суетиться с лестницей. Вот так то лучше... Понимаешь, ведь дело не в том, что тебя любят... Когда я был молод, то полагал, что этого достаточно, но потом оказалось - пустота, ведь любить это божественный дар, а быть любимым всего лишь удача. Любовь - это святое безумие, которое на самом деле и является жизнью. Но, к несчастью, мы любим не реальных людей... мы любим наше представление о них. Горе разочарования и сладкая патока унижения... Это так знакомо... Но существует мир, где любовь есть мировой закон. Я отправляюсь туда. Где он находится? Каждый влюбленный знает... Ты не знаешь? Значит, ты не влюблен и у тебя нет крыльев. Да, ты прав, у меня всего лишь одно старое крыло из воска с изъеденными молью перьями. Но посмотри в мое сердце. Их там сотня. Время! Прощай, командир...
