Воры в доме
Авторы: Владимир Леонтьевич Киселев
Жанр: Детектив
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 119 страниц. Год издания книги - 1966.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
Читать онлайн Воры в доме
Владимир Леонтьевич Киселев
ВОРЫ В ДОМЕ
Если увидишь гадину, не раздумывай о том, что отец ее был гадом, а мать — гадиной, что всю жизнь обращались с нею гадко и что вокруг себя она видела преимущественно гадов, а просто раздави ее. Если сможешь…
С. К. Коваль, генерал-майор
Глава первая,
которая могла бы служить прологом к этой занимательней книге
Они поклялись именем бога — самой страшной клятвой, что тот, кто однажды умер, уже не воскреснет более.
Коран, XVI сура, 40 ст.
За окном падал желтый снег.
«Как акрихин, которым доктор пичкает нас для профилактики», — подумал поручик Дембицкий и оглянулся на полкового врача.
На плохом французском языке доктор говорил графу Глуховскому:
— … Литва… э… отчизна моя… Адама Мицкевича… Мицкевич там родился… Понимаете?
— Так, — отвечал спокойно граф.
— Ты, э… как здоровье. Только тот тебя… э… ценит, кто тебя потерял… Понимаете? Только тот, кто ее потерял, ее ценит.
Полковой врач окончательно запутался во французском языке, где в отличие от польского и родина и здоровье женского рода.
Поручик тихонько хмыкнул: ай да доктор — и внимательно посмотрел на Глуховского.
Граф невозмутимо разбирал никелированную бензиновую печку. Ею обогревали палатку. Части он протирал тряпкой и складывал на газету, расстеленную на койке поверх верблюжьего одеяла.
— Холодно, — сказал доктор. Он мечтательно вздохнул, подергал себя за усы и продолжал: — Литва, Литва. Я тоже родом из Литвы.
Снова вздохнул, на этот раз сочувственно, и спросил:
— Ваши предки владели там, кажется, большими имениями?
— Так, — равнодушно ответил граф.
При свете, проникавшем в палатку сквозь желтые целлулоидные окна, лицо его казалось болезненным, утомленным.
Дембицкий снова повернулся к окну. «Только тот тобою дорожит, кто тебя потерял», — хмыкнул он про себя. Ну и доктор! Графу нечего терять. По-польски он знает только «проше пана». Родился и вырос в Англии. Туда переехали его предки еще в 1749 году. Поссорились с королем Августом Третьим, продали имения и бежали. Граф служил в английской армии, дослужился до подполковника и вдруг перешел в Войско Польское. Патриот — черт бы его взял. Знаем мы, что за патриот. Просто негласный наблюдатель. Недаром целыми днями сидит в штабе, ничего не делает — ногти чистит.
Палатка стояла недалеко от склада — за окном прошел часовой в короткой английской шинели, в английском плоском, как тарелка, стальном шлеме, с английской винтовкой. «Недаром перешел к нам из английской армии граф Глуховский», — поморщился поручик.
Офицеры старались познакомиться с графом поближе. Но это никому не удавалось — на все вопросы он обыкновенно отвечал: «да», «нет». Только с Дембицким изредка разговаривал — поручик хорошо изъяснялся по-французски. Однажды граф предложил ему прогуляться. Шли не спеша. Граф, на этот раз необыкновенно словоохотливый, рассказывал, что неподалеку от азиатского городка, где стоит сейчас их часть, родился великий завоеватель древности — Тамерлан. Здесь сохранились даже остатки Ак-Сарая — дворца Тамерлана.
— О Тамерлане, как его называют на Западе, — сказал граф Глуховский, — или Тимур Ленге, хромом Тимуре, сохранилась странная легенда. Рассказывают, что этот человек, совершивший столько завоеваний, кровопролитий и зверств, сидел однажды в своем шатре. И вдруг заметил на кошме муравья. Тимур взял в руки палочку и протянул ее муравью так, что тот взобрался на конец. Он дождался, пока муравей достигнет конца палочки, а затем перевернул ее. Муравей снова полез вверх. Снова и снова Тимур переворачивал свою палочку, и снова и снова карабкался по ней муравей. В легенде спрашивается: у кого же было больше терпения — у муравья или у Тимура?
Они направились к развалинам дворца Тамерлана. Голубые, как небо, невиданной красоты изразцы кое-где выпали из облицовки высокой башни. Глуховский извлек из грязного снега обломок изразца и стал обтирать его своим тонким дорогим платком, разглядывая узор.
— Что вы делаете, граф? — удивился Дембицкий.
— Я коллекционер, — ответил Глуховский сухо. И добавил: — Впрочем, сейчас это и в самом деле не нужно. — Он бросил в снег изразец, а за ним и грязный скомканный платок.
За целлулоидным окном проехал всадник на маленьком ослике. В такт шагу животного он размахивал остроносыми калошами, обутыми на босу ногу. За ним прошел старик в чалме, полосатом халате и удивительных, огромных деревянных калошах на трех каблуках — два спереди и один сзади.
— Скажите, граф, — повернулся Дембицкий к Глуховскому, — а во времена Тамерлана тут тоже носили деревянные калоши?
— Не знаю, — холодно ответил Глуховский. — Как вы, вероятно, могли догадаться, в те времена я тут не бывал.
Поручик стиснул зубы, превозмогая желание спросить: а ослы бывали и в те времена?
— Извините, граф, — сказал он. — Просто вы так занимательно рассказывали об Азии…
Он сел на койку, достал из-под подушки зачитанный томик французского романа. Граф собрал бензиновую печку, разжег ее и протянул руки к невидимому пламени.
За брезентовой двойной стеной шумел ветер. Он донес в палатку мерные, глухие удары барабана. Дембицкий переглянулся с доктором, положил раскрытую книгу на подушку. Далекий военный оркестр играл траурный марш.
