Бенор Гурфель
Волшебный фонарь
Талле
Остались позади бестолковщина и суета Лос-Анжелеского аэропорта. Длинные, медленно двигающиеся очереди у станциий проверки багажа, мощные вооружённые гвардейцы Национальной Гвардии, полицейские с собаками, вынюхивающими взрывчатку и наркотики. Весь этот нервный быт американских транспортных магистралей 2002 года.
Наконец-то, Марк с Натальей оказались у своих мест в первом классе трансатлантического лайнера, берущего курс на Париж. Уложив немногие дорожные вещи в багажный отсек, они вытянулись в удобных сидениях, приготовившись к дальнему перелёту.
Приближалось семидесятилетие Марка и эта поездка была юбилейным подарком ему от сына и жены. Надо заметить, что время и место поездки совпало с большими беспокойствами. В мире шла война против арабского терроризма, на Ближнем Востоке лилась кровь и взрывы, с десятками убитых и раненных, следовали один за другим. Европа бурлила. Анти-еврейские и анти-американские демонстрации захлёстывали улицы Парижа, Брюсселя, Лондона и других европейских столиц. Праведные последователи Аллаха поджигали синагоги и уничтожали свитки Торы. Но несмотря на всё на это - Наташино упрямое желание поехать в Париж победило слабое сопротивление Марка и вот они в Боинге-747 пересекают Атлантический океан.
Мерный рокот двигателей вливался в уши, принося успокоение и лёгкую дремоту. Откинувшись на удобную спинку сидения, Наталья закрыла глаза и ушла в прошлое...Когда же впервые вошёл в её жизнь этот город, "этот праздник, который всегда с тобой"?
И вот нежданно и ниоткуда появилось и повисло мерцающее лето 1948. Запах соснового бора, школа за лесом, уральское светло-голубое небо, розовые восходы и закаты за рекой, неповторимое ощущение детства.
Нелёгкий послевоенный быт. Родители были всё время заняты. Отец пропадал на стройке с утра до ночи. Мать весь день крутилась по дому, хлопотала на огороде, ухаживала за скотиной, запасала на зиму. Ну и младшая сестра нуждалась в уходе и в заботе.
Было тогда Наталье ещё совсем немного лет, когда познакомилась она с Лией Львовной. Её появление в Егоршино прошло незаметно. Вдруг в домике где жил Александр Исакович - местный бухгалтер появилась и стала по-тихоньку устраиваться эта невысокая женщина, с решительной походкой и пристальным взглядом серо-голубых глаз. Была она тогда уже не молода, старше Наташиных родителей и на фоне скромной жизни жителей небольшого шахтёрского посёлка выглядела странной, залётной жар-птицей. Как впоследствии выяснилось, говорила она на нескольких иностранных языках: по-польски, по-английски, по-французски и по-немецки. Живала в Европе. Бывала и в Соединённых Штатах. Курила едкие папиросы, а когда не было папирос - не брезговала и махрой. Не краснела от крепкого слова и сама могла при случае "отпустить".
Знакомство родителей Наташи с Лией Львовной произошло на кулинарной почве. Приближался день рождения младшей сестры и мать решила испечь рыбный пирог. Но напрастно она ежедневно наведывалась в три местных магазина, напрастно упрашивала продавцов или дальних знакомых "достать" рыбу, хоть и в тридорога. Рыбы не было нигде. И вот тогда-то, случайно встретив Александра Исаковича и поделившись своими заботами она услышала:
- А почему бы вам не поговорить с Лией, она мастерица, может из
топора приготовить пирог. Я вот пришлю её к вам.
На следующий день пришла Лия Львовна.
- Милая, я слышала у вас есть проблемы с праздничным ужином? С
каким-то рыбным пирогом? Ну зачем вам это? Ведь можно приготовить просто, вкусно и оригинально. Ну например, что вы скажете в отношении лукового супа по-парижски, затем грибы с вином в сметане, пирог с сыром и на дессерт - "Наполеон"?!
Мать была сражена. Так началась дружба Наташиных родителей и самой Наташи с Лией Львовной. Несмотря на большую разницу лет, и старая и молодая общались с удовольствием. Лия Львовна любила разговаривать с этой не по годам развитой, полной жизни девочкой, с большими чёрными глазами. Наташа слушала рассказы Лии Львовны с замиранием сердца. Та не мало поездила по свету. Была она женой советского торгового атташе, хорошо знала Париж, Амстердам и Брюссель, бывала на дипломатических раутах, случалось выполняла и спецзадания. В конце 30-х торговый атташе оказался "далеко на востоке", а Лия Львовна отсидев свою "законную" десятку, приземлилась в Егоршино. Конечно её рассказы об Елисейских полях, о Лувре, о Версальских садах и прудах, о соборе Нотр-Дам звучали в Наташином сердце, как сказки "Тысячи и одной ночи" и рождали непреодолимую тоску. Нет никогда мне не побывать там.
Как-то встретив Наташу на улице, Лия Львовна сказала заговорщиским тоном:
- Приходи Наташенька ко мне, скажем, завтра. Приятель прислал
мне посылку и я тебе что-то покажу.
С трудом дождавшись завтра и поскорей выполнив уроки и вымыв посуду, Наташа помчалась к Лие Львовне. Встретив её и усадив, та торжественно внесла и поставила на стол некий аппарат с трубкой и коробку со стеклянными пластинками. Повесив на стену белую простынку, она вставила диапозитив в трубку и включила лампочку.