Военные рассказы
Авторы: Юрий Олиферович Збанацкий
Жанр: О войне
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 72 страницы. Год издания книги - 1969.
Рассказы, вошедшие в сборник, — военные, партизанские. Некоторые из них написаны автором по свежим следам событий (Юрий Збанацкий — подпольщик, командир партизанского соединения, Герой Советского Союза). В рассказах повествуется о мужестве, верности, о любви, о той проверке, которой подвергла человеческие чувства война. В рассказах «Анка», «Мать», «Такая уж у нее доля» и других с большой силой изображен советский патриотизм в действии. Рассказы Юрия Збанацкого воспитывают ненависть к немецкому фашизму, но они учат также различать среди немцев наших друзей, боровшихся против Гитлера. Такие рассказы, как «Судьба семьи Герайсов», служат важному делу интернационального воспитания советских людей.
Читать онлайн Военные рассказы
Рассказы, вошедшие в сборник, — военные, партизанские. Некоторые из них написаны автором по свежим следам событий (Юрий Збанацкий — подпольщик, командир партизанского соединения, Герой Советского Союза). В рассказах повествуется о мужестве, верности, о любви, о той проверке, которой подвергла человеческие чувства война. В рассказах «Анка», «Мать», «Такая уж у нее доля» и других с большой силой изображен советский патриотизм в действии. Рассказы Юрия Збанацкого воспитывают ненависть к немецкому фашизму, но они учат также различать среди немцев наших друзей, боровшихся против Гитлера. Такие рассказы, как «Судьба семьи Герайсов», служат важному делу интернационального воспитания советских людей.
Внук Щорса
I
С самого утра Ганну охватила смутная тревога. Чего-то ждала она, а чего — сама не могла понять. Лицо у нее то и дело менялось. Большие серые глаза выглядели то глубоко задумчивыми, то вдруг вспыхивали, и расширившиеся зрачки, казалось, не могли вместить отчаянье и ужас. Она отворачивалась от костра, на котором закипал большущий котел, и настороженно осматривалась вокруг.
— Тебе плохо? — сочувственно, с тревогой в голосе спросила ее подруга, партизанская кухарка Марина.
— Ничего, — чуть слышно ответила Ганна, поспешно гася огоньки испуга в глазах, и снова задумчиво смотрела на костер.
— Гляди, не они ли… — предупредила Марина.
— Нет, еще не скоро… — пробормотала испуганно Ганна, и лицо ее вспыхнуло.
Ей не хотелось думать про это. Да и в самом деле, неужто пришло время рожать? Уж если оно придет, то не так скоро это будет, будет… А может, и вообще ничего не будет? Да только нет, уже так ощутимо жило в ней что-то новое, неведомое, но уже близкое, родное. Она все чаще и чаще думала про него. Так хотелось, чтобы все свершилось скорее и… а как же тогда с ним быть? Нет, это произойдет не сего дня, это будет потом! Она ведь совсем хорошо себя чувствует. Только вот эта тревога на сердце, усталость во всем теле… Да мало ли у нее было подобных тревог? Сколько она их пережила? Когда шла к мужу в партизаны, нешто не овладевала ею тогда тревога? Знала же — нелегко придется в лесу на холоде, каждый день в боевой обстановке с малым ребенком… И как-то там ее встретят? Но что было делать, когда она, полуголая и босая, по снегу еле успела удрать от полицаев? А мать и брата схватили…
Вслед за тревогой пришла жалость, и они вдвоем изрядно измучили молодую женщину. Острая боль клещами вцепилась в ее сердце, потом пробежала по телу, разбередив его, но оно упрямо воспротивилось, и боль затихла.
Марина, все время скрытно следившая за подругой, заметила, как по лицу Ганны проскользнула гримаса боли, а на побледневшем лбу выступили крохотные капельки пота. Заметив озабоченный взгляд Марины, Ганна быстро отерла рукавом лоб и пересела подальше от костра, на колоду.
— Ох, и жарко же, — вяло пожаловалась она.
Потом опять сидели молча. Ганна продолжала думать. Уж сколько она передумала с того дня, как прибыла в отряд… Все скрывала свою беременность. Боялась: узнают партизаны, станут смеяться. Да еще, чего доброго, скажут: «Иди куда хочешь, не нужны нам здесь такие вояки». И правильно сделают, ведь не о семьях им нужно думать, не о детях. Она постоянно тревожилась и терялась, когда кто-нибудь дольше, чем следовало, задерживал свой взгляд на ее полнеющей фигуре, закутанной в широкое пальто или мужской полушубок. Неужто догадываются? Ганне казалось: никто не знает того, о чем всем давно уже было известно. И если б она повнимательней приглядывалась к людям, то, конечно, прочитала бы потаенное содержание их взглядов — не пренебрежение и насмешку, а нечто совсем иное. Она робела, терялась и долго не знала, что ответить женщинам-партизанкам, когда те впервые напрямик спросили ее.
— Еще не скоро… не знаю… — краснея, отвечала она.
Теперь она старалась не смотреть людям в глаза, боясь встретить в них осуждение и теша себя надеждой, что это и в самом деле наступит не скоро.
Но оно в конце концов наступило.
Котел парил, на поверхности воды пузырилась темно-ржавая пена. Вот с одного края запрыгали прозрачные горячие пузырьки, они согнали к другому краю пенистую накипь. Кипящей воде сделалось тесно в котле, она вытесняла пену, и та потекла через край прямо на горячие угли. Под котлом зашипело, сердито, клубами повалил сизый дым с паром.
Ганна оторвалась от своих дум. Схватила большой черпак на длинной, отшлифованной ладонями ручке и бросилась успокаивать покинутый без присмотра котел. И то ли она оступилась, то ли слишком резко повернулась — ее вдруг что-то кольнуло в поясницу, и нестерпимая боль пронизала все тело. Она застонала. Руки сами выпустили черпак и засновали по бедрам, будто стараясь отыскать возбудителя боли, чтобы поймать его, сдавить и отбросить в сторону.
Потом Ганна, словно слепая, — хотя глаза широко были открыты и в них, как в зеркале, отражались и лес, и этот костер, и перепуганная, с расширенными зрачками, Марина, — дрожащими руками нащупала колоду и тяжело на нее опустилась. Прикусила посиневшую губу. Она, должно быть, не ощущала выступивших на лбу крупных капель липкого пота.
