Вика и Алик

Меня зовут Вика, а моего брата — Алик. Мы очень похожи друг на друга. Только Алик — мальчик, а я — девочка.

Раз пришла к маме одна знакомая и спрашивает:

— Ну, как твои дети живут? Не шалят?

Мама вздохнула и говорит:

— Всякое бывает.

Вот что с нами бывает!

Алик съел своё печенье, на котором была нарисована корова.

А теперь просит у меня:

— Вика, будь добренькой, дай мне твоё печенье.

— Зачем? — спросила я.

— Хочу срисовать твою корову, — говорит Алик.

Я немножко подумала и дала ему своё печенье.

Корову он нарисовал, а вот хвост приделал заячий.

Потому что пока рисовал, отгрыз коровий хвост и забыл, какой он.

Вот посмотрите, какая смешная получилась корова!

Однажды мама ушла на работу. Мы с Аликом остались одни.

Я говорю:

— Алик, давай с тобой играть в волка и козлят.

А он сразу: — Чур, я волк!

— Ну, хорошо, — говорю, — пусть ты — волк, а я тогда козлёнком буду.

Алик вышел в коридор. Я заперла дверь на ключ.

— Ну, — говорю, — просись теперь домой.

Алик как застучит в дверь и говорит страшным голосом:

— Эй, ты, козлёнок, отворяй дверь, твоя мама коза пришла.

Я отвечаю тихо, ласково, как настоящий козлёнок:

— У моей мамы не такой голос. А ты — волк, я тебе не открою.

Тогда Алик разозлился и говорит:

— Эй, ты, козлятина, отвори скорей.

— Нет, Алик, ты как следует попроси, вежливо.

— Очень нужно просить. Я сам знаю, что делать. Ты не учи.

— Ну, отворяй, Вика, скорей! Если сейчас не откроешь, знаешь, что тебе будет… — начал угрожать Алик.

— Ах, так! Очень я напугалась. Ты невежливый волк, и я тебя вообще не пущу.

Алик помолчал и говорит так ласково-ласково:

— Пусти меня, козлёнок, а то в коридоре холодно.

Жалко мне стало Алика, и я открыла ему дверь. Он тогда так вежливо говорит: — Спасибо, козлёнок.

«То-то», — подумала я.

Мама взяла нас за шарфики и, как маленьких лошадок, вывела во двор.

— Гуляйте, дети! — сказала мама.

Но мы не стали гулять, мы начали ловить снежинки. А потом… потом мы съели всего по одной сосульке.

Мама узнала об этом. И, конечно, по алькиным глазам.

Мама сказала:

— Теперь будете сидеть дома до тех пор, пока не растают сосульки.

Вот мы и сидим дома уже второй день и ждём, когда же солнышко все сосульки съест.

Нам нисколько не жалко. Пусть ест.

Не такие уже они и вкусные!

Мы собрались гулять. Вдруг выходит Алик из другой комнаты, весь растрёпанный, и говорит:

— Угадай загадку: сорок одёжек и все без застёжек!

— Подумаешь, — говорю я, — конечно, капустка.

— Ха-ха-ха, это Алик, а не капустка.

— Это почему? — спрашиваю я его.

— А я все пуговицы расстегнул.

Мама посмотрела на Алика и говорит:

— Неправильная загадка, потому что хороший кочан капусты аккуратный — листочек к листочку, а ты весь растрёпан.

Да, видно, не так-то просто придумывать загадки.

Алик таскал кота за хвост, нарисовал себя на столе и съел полбанки варенья сразу.

Мама говорит Алику:

— Это ты напроказил?

Алик опустил глаза и молчит.

Тогда мама сказала:

— Ты, Алик, кругом виноват. Придётся тебя наказать.

Алик вертит головой и вокруг себя смотрит — притворяется будто не понимает, кто виноват.

Тогда мама рассердилась и подвела его к зеркалу.

— Посмотри!

И Алик сразу понял, кто виноват, потому что к его носу прилипла целая вишня.

Сегодня на улице сильный мороз.

Мама говорит Алику:

— Алик, повяжи шарф, а то простудишься!

— Не хочу, он колючий и кусается.

— Алик, ну зачем ты упрямишься, ведь он совсем мягкий, — говорит мама.

— Нет, он кусачий.

Тогда мама рассердилась и говорит:

— Просто, Алик, ты упрямый, как козёл.

— Нет, я не козёл.

А я посмотрела на Алика и говорю:

— По-моему тоже, Алик не козёл…

Тут Алик нагнул голову и как топнет ногой:

— Нет, я козёл!

Я, конечно, понимаю, что Алик не козёл, но всё-таки он очень упрямый человек.

Не успела я уложить плюшевого мишку спать, как Алик говорит:

— Мишке пора гулять.

Мы поспорили.

Я схватила Мишку за ногу, а Алик за уши. Мы долго тянули Мишку в разные стороны и разорвали.

Мы с Аликом думали, что так у нас выйдет два медведя, а получилось ни одного.

К новогодней ёлке Алику купили маску кота.

Алик взял папину чёрную шляпу и приделал к ней зелёное пёрышко с маминой шляпки.

Ещё Алик надел старые бабушкины валенки и стал, как настоящий кот в сапогах.

Он ходил очень важно, громко мяукал и махал своей шляпой.

Алика все очень хвалили, и новый год прошёл весело.

Но с тех пор Алик изменился. Со взрослыми он разговаривает по-прежнему — тоненьким голоском, а со мной — толстым, и смотрит не на меня, а куда-то в сторону.

Я спросила у Алика:

— Почему ты со мной так разговариваешь?

— Потому, что теперь я — артист, — ответил Алик, приподнявшись на цыпочках.

Я сказала:

— Ах, так, — и ушла играть с другими ребятами.

Остался Алик один и заплакал: видно, скучно быть таким важным.

— Тук-тук-тук! — постучали в дверь. Мама открыла.

В комнату вкатился снежный ком.

— Что это? — строго сказала мама.

А я сразу догадалась и говорю:

— Так ведь это наш Алик! Он, наверно, лазил по сугробам.

Отряхнули мы Алика от снега, раздели и положили в постель.

Сейчас Алик пьёт горячий чай с малиновым вареньем.

Мне завидно.

Вдруг Алик расчихался. Он чихнул три раза подряд.