Глава 1,
где рассказывается о странном экзамене, который пришлось выдержать Степану Белбородко и который совсем не выглядел экзаменом, а выглядел обыкновенным хулиганством
На сходе с моста застыл человек. Невзрачный, в потертом сером плаще и видавшей виды шляпе. Был он не велик ростом, но и не мал. Какой-то весь из себя средний, неприметный. Такого увидишь и враз позабудешь.
Человек долго смотрел вслед Степану. Словно что-то прикидывал. Когда тот пропал из виду, человек развернулся и пошел по мосту.
Дойдя примерно до середины, остановился, прильнул к перилам. Несколько через них перегнулся.
– Я нашел, повелитель, – прокаркал он в темноту, – дело за малым…
Лицо незнакомца исказила судорожная кривая улыбка:
– Загляни мне в глаза, повелитель. Ты сам увидишь…
Одна сменяя другую, картины заполняли огромные, как у ночной птицы, его зрачки…
* * *
Было за полночь. Накрапывал дождь – обычная питерская погода, особенно осенью.
Частника решил не брать – хотелось проветриться. Юбилей лучшего друга – дело нешуточное…
Через Дворцовый мост – на одноименную площадь, а там дворами до Конюшенной, и – дома…
Аккурат на сходе с моста расположилась мордастого вида компания. Трое рослых парней в кожаных куртках и страшенная девица с мешками под глазами и перевернутым распятием на груди. Страшенная лузгала семечки, сплевывая шелуху на мокрый асфальт. Рядом с компанией застыли три мотоцикла с вычурно изогнутыми рулями, с эпатажными клаксонами; на руле одного из «железных коней» за кожаный ремешок была подвешена фашистская каска.
Мимо пройти не удалось.
– О-о-опа! – Один из «заклепанных» толкнул Степана в грудь. – Они гуляють!
Заржали. Девица презрительно сплюнула.
Странные ребята. Вроде не наркоманы, но и не местная шпана. Если бы хотели разжиться имуществом, то действовали бы иначе – били сразу и по голове. Для развеселых же гуляк – слишком угрюмы и немногословны. Будто работают… Может, кто из богатеньких недругов решил Степана «поучить»?
– Огоньку не найдется?
– Ты бы еще спросил, как пройти в библиотеку, – поморщился Степан.
Парень опешил. А когда очнулся, картинно выругался и прыгнул вперед, метя коленом ниже пояса.
Белбородко отследил движение в зародыше – по перемещению бедер – и просто чуть отошел. Конечно, можно поработать кулаками. Бог силушкой не обидел, да и навыки рукопашника кой-какие имеются. Но, во-первых, все-таки их трое, точнее – четверо. А во-вторых, профессия обязывает…
Чтобы не разочаровывать компанию, принял боевую стойку – правая нога чуть подсогнута, левая – почти прямая, руки напротив центра, ладони открыты.
Парень в ответ нагло ухмыльнулся:
– Ну давай, потолкаемся! – Картинно пританцовывая, двинулся на Степана…
Тот ушел от очередного удара. Это было не сложно – парень бил залихватски, широко разбрасывая ру-ки. Но вместо того чтобы контратаковать, Степан вдруг по-волчьи ощерился. Упал на четвереньки, пожертвовав джинсами, и закатил глаза на луну. Завыл. Причем выдал не стилизованное «у-у-у…», а раскатистый, с коленцами и переливами, настоящий волчий вой…
Разрыв стереотипа сработал.[1]
Нападавший до того опешил, что шарахнулся назад.
Степан медленно поднялся. Точнее сказать, восстал, как труп из могилы. И, надвинувшись на главаря, прошипел:
– Хочеш-ш-шь, порчу напущ-щу, мож-жно…
Парень остолбенел.
– Прокляну, в церкви не отмолиш-шь, киш-ш-ки за-ж-жмутся. Мо-ж-жно!
Никогда Степан не видел, чтобы человек бледнел так стремительно.
Мощный, басовитый, бровастый Степан и в мирное время производил довольно зловещее впечатление, а уж теперь…
– Да ну его на … Колян. Придурок какой-то!
– Накажу, черви сожрут! Мо-ж-жно… – прошипел Степан и, раздвинув группу поддержки на манер ледокола, спокойно пошел на Дворцовую – под защиту родной милиции.
Расчет оказался верным.
За спиной раздался незатейливый мат, загрохотали моторы. Мотоциклы помчались прочь.
Незаметный человек в сером плаще еще долго смотрел вслед Степану…