Веселая работа

Веселая работа

Авторы:

Жанр: Классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 2 страницы. Год издания книги - 1990.

Иван Сергеевич Шмелев (1873–1950) — выдающийся русский писатель, известный современному мировому читателю прежде всего крупнейшими романами: «Лето Господне», «Богомолье», «Солнце мертвых» и др. Но все же самое заветное в его творчестве — даже периода эмиграции — всегда уходит корнями в незабвенную страну детства, жизнь старой дореволюционной Москвы. Удивительная красота нравственного чувства, внутренняя деликатность, точная наблюдательность, доброта и, главное — пронзительная чистота сердца, столь нужная нашему молодому современнику, — вот что покоряет читателя в лучших детских произведениях И. С. Шмелева.

Читать онлайн Веселая работа



На нашем дворе всю неделю готовятся: парят кадки и кадочки, кипятят воду в чугунах, для заливки посола, чтобы отстоялась и простыла, режут укроп и хрен, остро пахучий эстрагончик; готовят для отборного засола, черносмородинный и дубовый лист, для крепости и духа, — это веселая работа.

Выкатила кадушки скорнячиха; бараночник Муравлятников готовит целых четыре кадки; сапожник Сараев тоже большую кадку парит. А у нас — дым столбом, живое столпотворение. Как же можно: огурчика на целый год надо запасти, рабочего-то народу сколько! А рабочему человеку без огурчика уж никак нельзя: с огурчиком соленым и хлебца в охотку съешь, и поправиться когда нужно, опохмелиться, — первое средство для оттяжки. Кадки у нас высокие: Василь Василия на цыпочках поднимается — заглянуть; только Антон Кудрявый заглядывает прямо. Кадки дымят, как трубы: в них наливают кипяток, бросают докрасна раскаленные вязки чугунных плашек, — и поднимается страшное шипение, высокие клубы пара, как от костров. Накрывают рогожами и парят, чтобы выгнать застойный дух, плесени чтобы не было. Горкину приставляют лесенку, и он проверяет выпарку. Огурчики — дело строгое, требует чистоты.

Павел Ермолаич, огородник, пригнал огурца на семи возах: не огурец, а хрящ. Пробуют всем двором: сладкие и хрустят, как сахар. Слышно, как сочно хряпают: хряп и щелк. Ешь, не жалко. Откусят — и запустят, выше дома. Горкин распоряжается:

— На чистые рогожи отбирай, робята!.. Бабочки, отмывай покрепше!..

Свободные от работы плотники, бабы из наших бань, кухарка Марьюшка, горничная Маша, Василь Василич, особенно веселый, — радостной работой заняты. Плотники одобряют крупные, желтяки. Такие и Горкин уважает, и Василь Василич, и старичок-лавочник Юрцов: пеняют даже Пал Ермолаичу, что желтяков нонче маловато. А я зеленые больше уважаю, с пупырками Нет, говорят, как можно, настоящий огурчик, который зрелый: куда сытней, хряпаешь — будто каша!

На розовых рогожах зеленые кучи огурца, пахнет зеленой свежестью. В долгом корыте моют. Корыто — не корыто, а долгая будто лодка с перевоза. В этом корыте будут рубить капусту. Андрюшка, искусник, выбирает крупные желтяки, разваливает стамеской «мясо», манит меня идти за ним на погребицу, где темней, ставит в пустые огурцы огарки… — и что за чудесные фонарики! желто-зеленые, в разводах, — живые, сочные. Берет из песка свекольные бураки, выдалбливает стамеской, зажигает огарочки… — и что за не виданный никогда огонь! малиново-лиловый, живой, густо-густой и… бархатный!.. вижу живым доселе. Доселе вижу, из дали, лет, кирпичные своды, в инее, черные крынки с молоком, меловые кресты, Горкиным намеленные повсюду, — в неизъяснимом свете живых огоньков, малиновых… слышу прелостный запах сырости, талого льда в твориле, крепкого хрена и укропа, огуречной, томящей свежести… — слышу и вижу быль, такую покойную, родную…

А на солнце плещутся огурцы в корыте, весело так купаются. Ловкие бабьи руки отжимают, кидают в плоские круглые совки… — и валятся бойкие игрунки зеленые гулким и дробным стуком в жерла промытых кадок. Горкин стоит на лесенке, снимает картуз и крестится.

— Соль, робята!.. чисты ли руки-те?.. Бережно разводи в ведерке, отвешено у меня по фунтикам… не перекладь!..

…Кадки наполнены, укрыты; опущены в погреба, на лед. Горкин хрустит огурчиком…

Наелись Досыта огурцов, икают. Стоит во дворе огуречный дух, попахивает укропом, хреном.

* * *

А вот и другая радость: капусту рубим!

После Воздвижения принимаются парить кади под капусту. Горкин говорит — «огурчики дело важное, для скусу, а без капустки не проживешь, самая заправка наша, робочая». Опять на дворе дымятся кадки, столбами пар. Новенькие щиты, для гнета, блестят на солнце смолистой елкой. Сечки отчищены до блеска. Народу — хоть отгоняй. Пришли все плотники: какая теперь работа, Покров на носу — домой! Пришли землекопы и конопатчики, штукатуры и маляры, каменщики и кровельщики, даже Денис с Москва-реки. Горкин не любит непорядков, серчает на Дениса — «а ты зачем? на портомойне кто за тебя остался… Никола-Угодник-батюшка?!.». Денис, молодой солдат, с сережкой в ухе, — все говорят, — красавец! — всегда зубастый, за словом в карман не лезет, сегодня совсем тихий, будто даже застенчивый: в глаза не глядит, совсем овечка. Горничная Маша, крестница Горкина, смеется: «капустки Денису зажелалось… пусть пожует, малость оттянет, может!» Все смеются, а Денис и не огрызнется — как бывало. Мне его что-то жалко, я про него все знаю, наслушался. Денис выпивает с горя, что Маша выходит за конторщика… а потому Маша выходит за конторщика, что Денис пьяница… Что-то давно выходит и все не выйдет, а в водополье — при нас это было с Горкиным — принесла Денису пирог с морковью, в украдочку сунула без него и убежала: «это за пескарей ему». Ничего не понять, чего такое. И все-то знают, для какой капусты пришел Денис.

— Я, Михал Панкратыч, буду за троих, дозвольте… а на портомойне Василь Василич Ондрейку оставил без меня, дозволил… уж и вы дозвольте.

Совсем — овечка. Горкин трясет бородкой: ладно, оставайся, руби капусту. И Горкину нравится Денис: золотые руки, на все гожий, только вот пьяница. А потому пьяница, что…


С этой книгой читают
Суждения господина Жерома Куаньяра

«Аббату Куаньяру было не свойственно чувство преклонения. Природа отказала ему в нем, а сам он не сделал ничего, чтобы его приобрести. Он опасался, превознося одних, унизить других, и его всеобъемлющее милосердие одинаково осеняло и смиренных и гордецов, Правда, оно простиралось с большей заботливостью на пострадавших, на жертвы, но и сами палачи казались ему слишком презренными, чтобы внушать к себе ненависть. Он не желал им зла, он только жалел их за то, что в них столько злобы.».


Таинственное происшествие в современной Венеции

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


На сборе хмеля

На равнине от Спалта до Нюрнберга, настало время уборки хмеля. На эту сезонную работу нанимаются разные люди, и вечером, когда все сидят и счесывают душистые шишки хмеля со стеблей в корзины, можно услышать разные истории…


Сказки про Фиту

Антиутопические сказки про Фиту (три из них были написаны в 1917 году, последняя — в 1919) явились своеобразной подготовительной работой к роману «Мы». В них вызревали проблемы будущей антиутопии, формировалась ее стилистика. В сказках про Фиту истоки возникновения тоталитарного государства Замятин отыскивает в русской истории. М. А. Резун.


Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Автор: Альбер Камю

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула». Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение». Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники». И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город. Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества.


Характеры, или Нравы нынешнего века

"Характеры, или Нравы нынешнего века" Жана де Лабрюйера - это собрание эпиграмм, размышлений и портретов. В этой работе Лабрюйер попытался изобразить общественные нравы своего века. В предисловии к своим "Характерам" автор признался, что цель книги - обратить внимание на недостатки общества, "сделанные с натуры", с целью их исправления. Язык его произведения настолько реалистичен в изображении деталей и черт характера, что современники не верили в отвлеченность его характеристик и пытались угадывать в них живых людей.


Дороги
Жанр: О войне

Не знаю, то ли с годами, то ли под впечатлением прочитанной статьи в “Неделе” о Франции военных лет, у меня в голове всплывают воспоминания о моей далекой военной юности. Все было будто вчера. Тогда по планете шагала вторая Мировая война. Эти воспоминания, возможно, хорошо бы прочесть самому, живя в совершенно другое время, в другом возрасте. Сейчас идет 1970-й год, двадцать девять лет прошло с тех пор, как началась военная эпопея. И далеко, и близко все это было. Да, все это было…Рассказы всплывают в памяти отдельными штрихами, эпизодами, без хронологической последовательности моей жизни тех далеких лет…3 июля 1970 года.


Боги Третьего рейха

Продолжая изучение оккультных тайн Третьего рейха, Ганс-Ульрих фон Кранц занимается религией нацистов. Во что верили Гитлер и его приближенные? Была ли эта новая религия изощренным инструментом управления сознанием людей или основывалась на искренних убеждениях? Была ли она наследницей древних культов или творением великого Ницше? Чтобы найти ответ на этот вопрос, Кранц обращается к экспериментам по созданию сверхчеловека, проводившимся под патронажем жрецов новой религии.


Парад обреченных

Ох, не живется спокойно охотнику Вилланду. Сперва угораздило подружиться с разбойницей. И теперь они оба вынуждены скрываться от властей. А вдобавок Вилланд спас от костра алхимика Аль-Хашима, обвиняемого в колдовстве. И теперь еще и от инквизиции удирать приходится. Ну и наконец, доблестному охотнику нельзя забывать о главной цели этих нечаянных странствий. Поиску нового тела для своей второй души. Некоего Игоря, что когда-то был студентом из другого мира… нашего мира.


Американские крылатые выражения
Жанр: Афоризмы

«Господь помогает тем, кто сам себе помогает, правительство – всем остальным», гласит американская поговорка. Самые веселые и емкие американские афоризмы, парадоксальные изречения, крылатые фразы и мудрые высказывания знаменитых американцев предоставят читателю богатую пищу для ума.


Другие книги автора
Лето Господне

«Лето Господне» по праву можно назвать одной из вершин позднего творчества Ивана Сергеевича Шмелева (1873-1950). Страница за страницей читателю открывается удивительный мир простого русского человека, вся жизнь которого проникнута духом Христовым, освящена Святой Церковью, согрета теплой, по-детски простой и глубокой верой.«Лето Господне» (1927–1948)  является самым известным произведением автора. Был издан в полном варианте в Париже в 1948 г. (YMCA-PRESS). Состоит из трёх частей: «Праздники», «Радости», «Скорби».


Солнце мертвых

Эпопея «Солнце мертвых» — безусловно, одна из самых трагических книг за всю историю человечества. История одичания людей в братоубийственной Гражданской войне написана не просто свидетелем событий, а выдающимся русским писателем, может быть, одним из самых крупных писателей ХХ века. Масштабы творческого наследия Ивана Сергеевича Шмелева мы еще не осознали в полной мере.Впервые собранные воедино и приложенные к настоящему изданию «Солнца мертвых», письма автора к наркому Луначарскому и к писателю Вересаеву дают книге как бы новое дыхание, увеличивают и без того громадный и эмоциональный заряд произведения.Учитывая условия выживания людей в наших сегодняшних «горячих точках», эпопея «Солнце мертвых», к сожалению, опять актуальна.Как сказал по поводу этой книги Томас Манн:«Читайте, если у вас хватит смелости:».


Детям

В сборник вошли рассказы, написанные для детей и о детях. Все они проникнуты высокими христианскими мотивами любви и сострадания к ближним.Для среднего школьного возраста.


Няня из Москвы

Роман «Няня из Москвы», написанный в излюбленной Шмелевым форме сказа (в которой писатель достиг непревзойденного мастерства), – это повествование бесхитростной русской женщины, попавшей в бурный водоворот событий истории XX в. и оказавшейся на чужбине. В страданиях, теряя подчас здоровье и богатство, герои романа обретают душу, приходят к Истине.Иллюстрации Т.В. Прибыловской.


Поделиться мнением о книге