Верная собака Уран

Всё было как обычно.

Обычный день.

Обычная погода.

Наш обычный двор.

Как обычно, мы с Люськой играли во дворе в классики. Люська с закрытыми глазами перешагивала из одной клетки в другую и спрашивала:

— Мак?

— Мак.

— Мак?

— Ты давай не подглядывай.

— Бессовестная! Я не подглядываю!

— Сама бессовестная. Я вижу — подглядываешь. Зажмурься изо всех сил.

Люська зажмурилась изо всех сил, сделала шаг и наступила на черту.

— Мак?

— Дурак!

Люська открыла глаза и уже открыла рот, чтобы заспорить. Но тут с ней что-то случилось. Она так и осталась стоять с разинутым ртом. Она смотрела куда-то позади меня. Я обернулась.

Из подъезда выплывал во двор огромный красный самокат. Он сиял на солнце. Он горел как огонь. Смотреть на него было больно. Его блестящий звонок так сверкал на солнце, что резало глаза. У него были чистые белые резиновые шины.

Самокат выплыл из подъезда и медленно направился к песочнице. Он был гордый и рогатый, как олень. Рядом с ним шёл Павлик Иванов.

Возле песочницы самокат остановился. Павлик сел на край песочницы и стал дуть на руль.

Мы нерешительно подошли к Павлику.

— Павлик, дай прокатиться, — почему-то шёпотом попросила я.

Павлик дунул на блестящий звонок и стал тереть его рукавом. Потом он зазвонил. На нас он даже не посмотрел.

— Разойдись! — сказал Павлик, закинул ногу на самокат и поехал.

Мы стояли и смотрели, как он едет.

Сначала он ездил вокруг нашего дома. Потом вокруг лужи. Потом прямо по луже. Потом стал гоняться на самокате за кошками. А потом Павлик гонялся за нами и кричал:

— Задавлю!

И мы как дуры от него бегали.

А потом он дал нам прокатиться. Всего по одному разу. И тогда я поняла, что больше всего на свете люблю кататься на самокате.

Я еле дождалась, когда мои родители пришли с работы.

— Мама и папа, — сказала я, — слушайте меня внимательно. Сейчас я вам скажу что-то очень важное.

— Ты получила единицу! — сразу испугалась мама.

— Ничего подобного. Единиц я уже два месяца не получала.

— Ну, значит, снова разбила окно! — сказал папа.

— А вот и не угадал! Просто я хочу у вас что-то попросить… Мама, ну что ты так смотришь?

— Проси скорее, — сказала мама. — У меня на кухне картошка подгорает.

— Мама и папа, — сказала я, — купите мне, пожалуйста, самокат.

— Прекрасно, — сказала мама. — Три дня назад тебе нужен был попугай, на прошлой неделе ты просила балалайку. Что ты попросишь завтра?

— Зачем тебе самокат? — сказал папа и раскрыл газету. — Давай лучше купим тебе бегемота.

— Мне бегемот не нужен, — сказала я. — И потом, если хочешь знать, бегемот в сто раз дороже самоката.

— Ну, тогда можно купить мотоцикл, — предложил папа. — Мотоцикл дешевле бегемота.

— Папа, да ты пойми, мне самокат нужен. Самый обыкновенный самокат! Красный. На резиновых шинах.

Но папа уже читал газету. Из кухни вернулась мама.

— Займись-ка делом, — сказала мама. — Поставь на стол тарелки.

И я пошла на кухню за тарелками.

Я несла тарелки и думала: «Вот сейчас возьму и швырну эти проклятые тарелки на пол. Скажу, что споткнулась… Любимая дочь! Единственная дочь на свете! Какой-то самокат несчастный пожалели! Никогда в жизни у них больше ничего не попрошу!»

Я поставила на стол тарелки и ушла на кухню.

— Не дури, Люська! — крикнула мне вдогонку мама. — Иди ужинать.

И не подумаю… Я вытащила из сковородки горелую котлету и стала её есть.

Что бы такое придумать? Где достать денег на самокат?.. Может, бутылки?..

Я сосчитала наши пустые бутылки. Их было три. И ещё две банки из-под варенья. Нет, на это самокат не купишь.

А что, если достать большой хороший мешок и ходить с этим мешком по помойкам? Тогда можно будет насобирать столько пустых бутылок, что их на три самоката хватит!

Надо будет это с Люськой обсудить.

Я подошла к телефону и набрала Люськин номер.

— Люсь, привет! Ты чего делаешь?

— Привет, Люсь, ничего не делаю. А ты чего?

— Да я тут одну вещь придумала.

— Какую?

— Не скажу, а то разболтаешь.

— Ну скажи, Люсь! Честное слово, не разболтаю!

— Честное-пречестное?

— Честное-пречестное!

— Поклянись.

— Клянусь!

— Ну ладно, завтра скажу.

— А сейчас?

— Сейчас не могу. Родители подслушают.

— А ты шёпотом…

Но тут вышла из комнаты мама и заставила меня идти ужинать.

После ужина я легла спать. Мне приснился сон.

По нашему двору катились самокаты. Непрерывной красной чередой мчались они. Огромные пустые бутылки раскачивались на самокатах. Они, как наездники, подпрыгивали и переворачивались в воздухе. Солнце сверкало в их стеклянных боках. В одной бутылке сидела Люська. Она что-то кричала мне, но что — я понять не могла.

Вдруг во двор въехал огромный прекрасный самокат. Он сиял на солнце. Он был как огонь. Он подъехал ко мне и поклонился.

«Садись, царевна», — сказал он.

Я вскочила на него, и мы поднялись в воздух. Мы летели над замечательными помойками, где кучами валялись пустые бутылки… Малюсенький Павлик Иванов с большим-большим мешком ходил по помойкам и собирал бутылки в мешок.

«Не дури, Люська! — погрозил он мне пустой бутылкой. — Займись-ка делом. Поставь на стол бегемота!»