Они пришли неведомо откуда, и те, что сумели уцелеть, ушли неведомо куда, оставив людям лишь руины своих городов и малую толику секретов своих ремёсел и тайн своей магии. Те времена, когда их владычество казалось вечным, остались в памяти поколений как Темные века, но свет той победы, что принесла людям свободу, казалось, озарил нам путь на сотни лет вперёд. Прошло время, надежды истлели, и почти всё, чему научили нас альвы, предано забвению. Что ж, наверное, так и должно быть. Когда-нибудь нам вновь откроется всё то, что было ведомо им, но это будет принадлежать нам по праву, это будет воистину нашим. Не только память о прошлом несёт благо – их может принести и забвение.
Альвы были похожи на людей так, что на первый взгляд было бы невозможно различить, где раб, а где господин, если бы каждый раб не носил медный или бронзовый, а порой и золотой ошейник, подавляющий волю и вселяющий страх. Но альвов от людей отличали не только изумрудные глаза и кровь небесно-голубого цвета.
На их лицах редко появлялись улыбки, и самые страшные жестокости они творили без гнева. Со стороны казалось, что удача не несёт им радости, а потери не заставляют их испытать горе. Но это не так – на самом деле им было знакомо и то, и другое, но их лица об этом молчали.
Дети, рождённые альвийками, были им самим не дороже прочих детей, родившихся в племени. В их языке даже не было таких слов «мать» и «отец», а детей воспитывали либо старшие в роду, которые больше ни на что не годились, либо люди-рабы.
Альвы стремились подчинить себе всех, кто встречался им на пути. Альвам казалось мало того, что люди покорились им. Они хотели власти над временем и судьбой, жизнью и смертью, радостью и скорбями, речными водами и небесным огнём. Их чародеи однажды решили, что они способны соперничать с нашими богами, и, казалось, победа вновь осталась за ними. Тронн по-прежнему тянул сквозь вечность нить времён, но судьбы людей были уже не в его власти. Гинна, как и встарь, дарила людям жизнь, но предел этой жизни каждому человеку устанавливал альв, его хозяин. Таккар ещё пытался ниспослать людям радость, но чаша скорбей была и без него заполнена до краёв. Владыки отчаялись и отвернулись от земного бытия, но этого оказалось достаточно для того, чтобы сила альвов обернулась их слабостью. Всякое могущество имеет предел и рушится, столкнувшись с силой, которую само породило.
Пусть забудется их магия, канут в небытие секреты их ремёсел, сгорят их письмена, но сама память о том, что они были, должна сохраниться навеки. Они ушли неведомо куда, но они могут вернуться неведомо откуда, и, если мы забудем прошлое, то оно повторится вновь.
Предисловие к «Хроникам Гиго Доргона, сокрушителя альвов»
Блажен тот, кто что-то потерял, – ему есть, что искать.
Из «Книги мудрецов Горной Рупии».
Полено, прогорев посередине, сложилось пополам и провалилось на дно пламени, а к ночному небу взметнулся сноп искр, через мгновение затерявшихся среди звёзд, не по-осеннему ярких и, как всегда, холодных.
– Вот так… – Старик Тоббо проводил их рассеянным взглядом и снова уставился на костёр. – Вот так и бывает: искра, оторвавшись от пламени – гаснет, человек, покинув свой род – погибает, род, ушедший на чужбину от могил предков – всё равно, что дерево, лишённое корней…
– Тоббо, расскажи о Горлнне, могучем альве, – попросил старика Трелли, мальчонка, едва разменявший вторую дюжину зим. Рассказ о Горлнне-воителе старик Тоббо повторял уже сотни раз, и юные альвы знали его почти наизусть, но слушать славную историю о славном прошлом было всё-таки приятнее, чем ловить вздохи и причитания, которые, может быть, и полны великого и вечного смысла, но очень быстро надоедают и вгоняют в тоску.
– О Горлнне, могучем альве… – как эхо повторил старик и умолк – долгой истории, если следовать обычаям, должно предшествовать долгое молчание.
– Смотри, что у меня есть, – воспользовавшись тишиной, шепнула на ухо Трелли маленькая Лунна, показывая своё тонкое запястье, на котором блестела тусклым золотом цепочка – маленькие литые зай-грифоны следовали друг за другом, поджав длинные остроконечные уши, вцепившись зубами в хвосты своих братьев-близнецов, и каждый смотрел в сторону крохотным изумрудным глазом.
– Откуда? – изумился Трелли, но тут же закрыл рот, с опаской глянув на старика, но тот, похоже, не прислушивался ни к чему, кроме треска костра.
– Нашла на болоте, – похвасталась Лунна. – Ходили позавчера за брусникой, а я на Беглом Камне мох поковыряла – и вот…
– А почему ты не…
– А я хотела, – предвосхитила вопрос Лунна. – Я отнесла её вождю Китту, а он сказал, чтобы я себе оставила – теперь, говорит, уже всё равно.
– Что всё равно? – успел спросить Трелли, но ответа не услышал – старик Тоббо начал свой рассказ:
– Никто не знает, сколько с тех пор прошло столетий – после того как люди сожгли величественный город Альванго, альвам стало слишком горько считать прожитые годы… Но за тысячу лет до этого могучий воин Горлнн был владыкой Кармелла, неведомой нам обширной и славной страны, лежащей за пределами этого, чужого нам, мира. Он долго воевал, и, в конце концов, взял под свою защиту земли всех соседних народов. Когда Внутригорье стало подвластно ему, Горлнна постигла великая печаль – он знал: за горным кольцом, окружающим его обширные владения, расположены богатые земли, но через перевалы вело лишь несколько узких и опасных троп, по которым невозможно провести ни всадников, ни боевые колесницы, чтобы на равных сразиться с вождями Внешних Племён. Горлнн хотел нанять подгорных альвов, чтобы те пробили тоннель сквозь горы, но они сказали, что всего золота Кармелла не хватит, чтобы расплатиться с ними. Тогда Горлнн решил живым лечь в свою гробницу, потому что жизнь без войны, сулящей победу, была ему не нужна. Но, прежде чем он решился познать смерть при жизни, из-за гор к стенам Кармелла явился чародей Хатто, знаток древних заклинаний, которому, как и славному Горлнну, целый мир казался тесен…
