Василий Розанов глазами эксцентрика

Василий Розанов глазами эксцентрика

Авторы:

Жанр: Разная литература

Цикл: Русские цветы зла (Сборник Эксмо)

Формат: Полный

Всего в книге 7 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

Написано для альманаха «Вече» в июне 1973 года. Название «Василий Розанов глазами эксцентрика» было дано редакцией. В некоторых случаях — встречается обозначенное первой строчкой: «Я вышел из дому…»

Впервые напечатано 13 июля 1973 г., «Вече», № 8. Первая книжная публикация — 1982 (Нью-Йорк: Серебряный век), опубликовано в СССР в 1989 году.

Читать онлайн Василий Розанов глазами эксцентрика


Я вышел из дома, прихватив с собой три пистолета, один пистолет я сунул за пазуху, второй – тоже за пазуху, третий – не помню куда.

И, выходя в переулок, сказал: "Разве это жизнь? Это не жизнь, это колыхание струй и душевредительство". Божья заповедь "не убий", надо думать, распространяется и на себя самого ("Не убий себя, как бы ни было скверно"), но сегодняшняя скверна и сегодняшний день вне заповедей. "Ибо лучше умереть мне, нежели жить", – сказал пророк Иона. По-моему, тоже так.

Дождь моросил отовсюду, а может, ниоткуда не моросил, мне было наплевать. Я пошел в сторону Гагаринской площади, иногда зажмуриваясь и приседая в знак скорби. Душа моя распухла от горечи, я весь от горечи распухал, щемило слева от сердца, справа от сердца тоже щемило. Все мои ближние меня оставили. Кто в этом виноват, они или я, разберется в День Суда Тот, Кто, и так далее. Им просто надоело смеяться над моими субботами и плакать от моих понедельников. Единственные две-три идеи, что меня чуть-чуть подогревали, тоже исчезли и растворились в пустотах. И в довершение от меня сбежало последнее существо, которое попридержало бы меня на этой Земле. Она уходила – я нагнал ее на лестнице. Я сказал ей: "Не покидай меня, белопупенькая!" – потом плакал полчаса, потом опять нагнал, сказал: "Благословеннолонная, останься!" Она повернулась, плюнула мне в ботинок и ушла навеки.

Я мог бы утопить себя в своих собственных слезах, но у меня не получилось. Я истреблял себя полгода, я бросался под все поезда, но все поезда останавливались, не задевая чресел. И у себя дома. Над головой, я вбил крюк для виселицы, две недели с веточкой флер-д-оранжа в петлице я слонялся по городу в поисках веревки, но так и не нашел. Я делал даже так: я шел в места больших маневров, становился у главной мишени, в меня лупили все орудия всех стран Варшавского пакта, и все снаряды пролетали мимо. Кто бы ты ни был, ты, доставший мне эти три пистолета, – будь ты четырежды благословен.

Еще не доходя площади, я задохся, я опустился на цветочную клумбу, безобразен и безгласен. Душа все распухала, слезы текли у меня спереди и сзади, я был так смешон и горек, что всем старушкам, что на меня смотрели, давали нюхать капли и хлороформ.

"Вначале осуши пот с лица". Кто умирал потным? Никто потным не умирал. Ты богооставлен, но вспомни что-нибудь освежающее, что-нибудь такое освежающее… например, такое:

Ренан сказал: "Нравственное чувство есть в сознании каждого, и поэтому нет ничего страшного в богооставленности". Изящно сказано. Но это не освежает, где оно у меня, это нравственное чувство? Его у меня нет.

И пламенный Хафиз (пламенный пошляк Хафиз, терпеть не могу), и пламенный Хафиз сказал: "У каждого в глазах своя звезда". А вот у меня ни одной звезды, ни в одном глазу.

А Алексей Маресьев сказал: "У каждого в душе должен быть свой комиссар". А у меня в душе нет своего комиссара. Нет, разве это жизнь? Это не жизнь, это фекальные воды, водоворот из помоев, сокрушение сердца. Мир погружен во тьму и отвергнут Богом.

Не подымаясь с земли, я вынул свои пистолеты, два из подмышек, третий – не помню откуда, и из всех трех разом выстрелил во все свои виски и опрокинулся на клумбу, с душой, пронзенной навылет.

"Разве это жизнь? – сказал я, подымаясь с земли. – Это дуновение ветров, это клубящаяся мгла, это плевок за шиворот – вот что это такое. Ты промазал, фигляр. Зараза немилая, ты промахнулся из всех трех пистолетов, и ни в одном из них больше нет ни одного заряда".

Пена пошла у меня изо рта, а может, не только пена. "Спокойно! У тебя остается еще одно средство, кардинальное средство, любимейшее итальянское блюдо – яды и химикалии". Остается фармацевт Павлик, он живет как раз на Гагаринской, книжник, домосед Павлик, пучеглазая мямля. Не печалься, вечно ты печалишься! Не помню кто, не то Аверинцев, не то Аристотель сказал: "Umnia animalia post coitum opressus est", то есть: "Каждая тварь после соития бывает печальной", – а вот я постоянно печален, и до соития, и после.

А лучший из комсомольцев, Николай Островский, сказал: "Одним глазом я уже ничего не вижу, а другим – лишь очертания любимой женщины". А я не вижу ни одним глазом, и любимая женщина унесла от меня свои очертания.

А Шопенгауэр сказал: "В этом мире явлений…" (Тьфу, я не могу больше говорить, у меня спазмы.) Я дернулся два раза и зашагал дальше, в сторону Гагаринской. Все три пистолета я швырнул в ту сторону, где цвели персидские цикламены, желтофиоли и черт знает что еще.

"Павлик непременно дома, он смешивает яды и химикалии, он готовит средство от бленнореи", – так я подумал и постучал: – Отвори мне, Павлик.

Он отворил, не дрогнув ни одной щекой и не подымая на меня бровей; у него было столько бровей, что хоть часть из них он мог бы на меня поднять, – он этого не сделал.

– Видишь ли, я занят, – сказал он, – я смешиваю яды и химикалии, чтобы приготовить средство от бленнореи.

– О, я ненадолго! Дай мне что-нибудь, Павлик, какую-нибудь цикуту, какого-нибудь стрихнину, дай, тебе же будет хуже, если я околею от разрыва сердца здесь, у тебя на пуфике! – Я взгромоздился к нему на пуфик, я умолял: Цианистый калий есть у тебя? Ацетон? Мышьяк? Глауберова соль? Тащи все сюда, я все смешаю, все выпью, все твои эссенции, все твои калии и мочевины, волоки все! Он ответил: – Не дам.


С этой книгой читают
Чашка чая. 365 писем Ошо

Эта книга — сборник 365 писем Ошо, адресованных ученикам и друзьям в период его путешествий по Индии с 1962 по 1971 год, когда он только начинал свои исследования медитации. Наполненные любовью и теплотой, они дают возможность прикоснуться к уникальной атмосфере личного общения мастера и ученика, но могут также быть полезны и современным искателям, которые найдут в них глубочайшую мудрость, поддержку и вдохновение на своем пути. Вы прочтете здесь об особенностях медитативного опыта, о трудностях внутренней трансформации, о природе человеческого ума, о желаниях, об отношениях и о любви.Письма, написанные Ошо — прекрасный собеседник для каждого, кто когда-то пустился в путешествие по исследованию самого себя.


Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попаданец»

При чтении военно-исторической фантастики не оставляет ощущение, что все мало-мальски известные исторические личности на самом деле были «попаданцами» из будущего. Уж Робин Гуд-то точно. Только мастер спорта по стрельбе из лука способен превратить стрелы в высокоточное оружие. Лишь «дед» Советской Армии в состоянии вырастить из средневековой банды полноценное разведывательно-диверсионное подразделение, которому по плечу брать замки и бить непобедимую рыцарскую конницу. Только пришельца из будущего могли принять за наследника короля Ричарда Львиное Сердце и теперь ему предстоит изменить историю, преступив законы Вечности и превратив прошлое в АнтиМир, живущий по иным правилам…


Черная вдова
Жанр: Зоология

«Черная вдова» — так называют ядовитого паука каракурта во многих странах. Его жизнь окружена ореолом тайн и загадок. Автор — ученый-биолог и писатель-натуралист — глубоко изучил жизнь этого своеобразного жителя пустыни, нашел новый простой способ лечения от его укуса. В занимательной очерковой форме повествуется и о других пауках и паукообразных, обитающих на территории Казахстана, в том числе впервые обнаруженных и описанных автором.Книга адресуется массовому читателю.


Сокровища града Китежа
Автор: Жюль Мэнн

В повести-мистификации «Жюлля Мэнна» рассказывается о похождениях трех чудаковатых французов, приехавших в Советскую Россию на поиски сокровищ затонувшего града Китежа. Замаскированная под переводное французское произведение повесть впервые вышла в Киеве в самом начале 1930-х гг. и с тех пор успела стать книжной редкостью. Настоящее имя автора, скрывавшегося под псевдонимом «Жюль Мэнн», остается неизвестным.


Другие книги автора
Москва — Петушки

Поэма «Москва — Петушки» — самое популярное произведение потаенной русской литературы последних десятилетий, переведенное почти на двадцать языков мира.


Записки психопата

До недавнего времени подавляющее большинство читателей знало Венедикта Ерофеева лишь как автора "Москвы – Петушков". Конечно, и одного этого произведения хватило бы, чтобы его создатель занял не последнее место в российской словесности нашего столетия, однако творческое наследие Ерофеева оказалось гораздо шире. Более того – никто не может точно сказать, из чего оно состоит и каков его объем, ибо несколько последних лет восхищенные поклонники писателя имели возможность знакомиться все с новыми и новыми его текстами. "Первым заслуживающим внимания сочинением считаются "Записки психопата" (1956-1958 гг.), начатые в 17-летнем возрасте, самое объёмное и нелепое из написанного." Вен.Ерофеев.


Моя маленькая лениниана

Коллаж «Моя маленькая лениниана» впервые издан в Париже в 1988, в России в 1991 году.


Дмитрий Шостакович (отрывок)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.