Н. ЦИПИС, Г. КОРОТКЕВИЧ
ПАНАНСИЯ. 2165 год*
В этот год Арпснхор III пожаловал Игнанту Лойо звание Мэстра Ордена Великого Духа. По всей Панансии еще ярче вспыхнули костры. Жгли животных, птиц, людей. Страна замерла от ужаса. И если где-нибудь смеялся ребенок, мать испуганно шикала на него, крестясь и озираясь.
Так было не только в Драмсе — во всех городах. Женщины редко выходили на улицы, мужчины угрюмым взглядом встречали каждого прохожего. В низких домах с толстыми стенами и окнами, похожими на бойницы, где жили Серые и Синие, умолкли голоса и исчезли улыбки. Забыла Панансия свои веселые песни, укрылись под серыми и синими покрывалами ее голубоглазые красавицы, не плясали на площадях лихие смуглые юноши. Как ночь, опустились на страну крылья черных плащей.
В один из Седьмых дней месяца Сердец по Драмсу разъехались глашатаи. Они кричали громко и протяжно, и крик их слышали даже за толстыми стенами.
— Пойман василиск! Дьявол с золотой короной! Спешите на площадь! Спешите увидеть святой костер! Черные совершают правосудие! Серые и Синие! Спешите, спешите, спешите!..
ПАНАНСИЯ. 2765 год
— Рамк, эта тварь может появиться в любую минуту! Смотри в оба!
Через секунду Корнак услышал выстрел: Рамк уже видел «ее».
— Чтоб ты провалилась! — ругнулся биолог, закидывая флягу за спину, он так и не успел напиться. Из-за обломка скалы показалась безобразная морда.
«Вззвз!» — пуля отколола кусочек камня там, где только что была видна эта образина.
— Что б ты провалилась, — прошептал Корнак. Он и глазом не успел моргнуть, не то что прицелиться.
Четвертые сутки они преследуют этого ящера, но еще ни разу не видели его как следует — вблизи и всего сразу.
— Реакция, как у электронной машины: прежде чем успеешь что-либо сообразить,— его уже и след, простыл, — жаловался Рамк, когда они, выбившись из сил, добрались до палатки.
— А мне кажется, что мы мажем по другой причине, — Карнак мог издеваться над собой «из любого положения».— У меня при виде этой морды от омерзения, а может, и от страха трясутся руки. А у тебя?
Рамк нехотя улыбнулся.
Они легли в гамаки. Корнак долго ворочался и что-то желал снабженцам, которые в век укрощения антиматерии не могут достать двухметровых сеток.
Наконец, он устроился и повернул голову к перегородке, разделявшей палатку на две части.
— Борс, когда выйдет отряд?
Борс только что связался с базой.
— Завтра, — послышался из-за перегородки его голос. — Не мешай.
Солнце уже зашло, становилось прохладнее. Биологи устали, но сразу уснуть не могли.
— Дела... Я скоро свихнусь. Каждый микроб, можно сказать, на учете — и на тебе! Коронованная образина! Новый вид!
— Постой, Рами!.. Я, кажется, вспомнил строчки из Планковских «Видов созданий». «...То царь всех ползающих». А? И даже назначение есть, — Корнак заворочался в гамаке и сел. — Постой! «Василиск»! Вот именно. По-моему, там и про корону что-то есть.
— Если бы я жил тысячу лет назад, я бы еще не такое насочинял. Планк... Ты помнишь, что эта тварь сделала с ноком? Все время перед глазами стоит. А ведь твой василиск вроде невелик, метра два в длину.
— Мой? Я великодушно дарю его тебе.
Тихонько завывая, в палатку влез Путти.
Корнак брал его во все экспедиции и очень к нему привязался.
— Почему он ни разу не бросился на нас, Ра? Что ему мы, если он нока искрошил, как игрушку.
Корнак машинально поглаживал пятнистую спниу Путти.
...Вся кутерьма поднялась месяц назад. В поселок, где была расположена база комплексной экспедиции, примчался перепуганный до смерти молодой инго. Он орал, что у Больших камней рогатая ящерица напала на нока. Все хохотали до упаду. Нок — громада в две тонны весом, бронированное чудовище, способное сокрушить любое существо на планете, и — какая-то ящерица. Но инго клялся, что говорит правду, а потом, обидевшись, ушел. Вечером биологи решили все же съездить к Большим камням. Подойдя к месту происшествия, они долго не могли выговорить ни слова. Ни одно из известных им животных не способно было выполнить такую работу. Вокруг валялись куски мяса, раздробленные кости. Только специалисты могли установить, что все это когда-то было ноком. Еще одно обстоятельство, на которое биологи вначале не обратили внимания, было неясным: в нескольких местах лежали холмики студнеобразной массы, явно никак не относящейся к телу нока. Инго, которого они разыскали, ничего не смог добавить к тому, что сказал: «Рогатая ящерица».
— Большая?
Инго отошел от Корнака на два метра.
— Такая.
Утром обо всем сообщили в Научный центр. Там решили, что надо уточнить данные. С тех пор, забросив свою работу по экспедиции, биологи охотились на «рогатую ящерицу». Четыре дня назад они впервые увидели ее с более или менее близкого расстояния. Она водила их по огромному лабиринту скал, пещер и ущелий, не подпуская близко. Эта безрезультатная погоня напоминала Рамку древнюю, как мир, детскую игру в «синих и черных», где один прятались, а другие их искали. Так ничего не добившись, они вернулись в палатку.
Борс передал сообщение на базу. Там связались с центром. Обещали выслать отряд специалистов по отлову.
