Когда Паркер переставал следить за собой, он начинал непроизвольно ощупывать собственное лицо, которым очень гордился после пластической операции. Вот и сейчас, внимательно просматривая местную, линбрукскую, газету, он легонько водил указательным пальцем по всем выпуклостям и впадинам своего нового лица. Он уже дошел до особенно зловеще-неприятного ему раздела “Некрологи”, когда в дверь его номера постучали. Паркер опустил газету и бегло оглядел комнату. Выглядела она вполне пристойно: нигде не валялось, не стояло и не лежало ничего высыпающего и предосудительного. Он с легкостью, неожиданной при столь массивном телосложении, подошел к двери и быстро распахнул ее.
За дверью оказался невысокий мужчина, одетый совершенно по-идиотски: изумрудно-зеленые брюки, апельсинового цвета рубашка, чернильного цвета галстук и комбинированные, белые с черным, туфли... Клоунский наряд почему-то завершала спортивная твидовая куртка, в нагрудном кармане которой, для пущей пикантности, виднелся уголок лилового платка; на локтях модники были нашиты овальные заплаты из черной кожи. Левая рука вольно засунута в карман штанов, правая напряженно держалась под расстегнутой полой куртки, смешно копируя бессмертный жест Наполеона. Возраст незваного гостя, если судить по коричневому лицу, отмеченному печатью почти всех известных Паркеру пороков, колебался от сорока до семидесяти лет; все существо его, казалось, излучало дешевый и плоский лоск ипподромного “жучка” и человека, регулярно напивающегося до мертвецкого состояния...
Он обнажил прокуренные зубы:
— Ну ты воче, Паркер!.. И всегда-то не блистал красотой, а уж теперь на рыло без слез не взглянешь… С чем тебя и поздравляю!
Этого типа звали Тифтус, личность он был ничтожная, пижон провинциального пошиба и весьма ненадежный партнер; себя называл туманно — “мастер запорных устройств”... Паркер никогда не работал с ним.
Тифтус, кажется, решил показать ему все свои неприглядные зубы:
— Может, хоть войти дашь?.. У меня к тебе разговор...
“Ну, начинается”, — подумал Паркер. Для него было ясно, что разговор пойдет о Джо Шире. Для проформы он все-таки процедил:
— О чем мне с тобой говорить?..
— Ну уж конечно, в коридоре-то не о чем! Где ж твое замечательное воспитание?..
— Иди на фиг, — сказал Паркер.
Тифтус улыбался все более натянуто и напряженно. Наклонив голову, он слегка выдвинул из-под полы свою правую руку, совсем немного, совсем чуть-чуть, но так, чтобы Паркер разглядел темный, с маслянистым блеском ствол автоматического пистолета двадцать пятого калибра...
— Эй, мистер зомби, нельзя ли понежней? — все так же улыбаясь, но уже с угрозой проговорил Тифтус. — Посидим поговорим о прошлых днях, о старых друзьях...
Да, безусловно, он притащился сюда из-за Джо! Паркер отступил, приглашающе кивнул Тифтусу. Едва тот ступил за порог, как хозяин комнаты, сделав выпад правой, послал молниеносный и убийственно-точный удар каменным ребром своей тяжкой ладони прямо по печени. Дурацкая павлинья важность сошла с потрепанного лица Тифтуса, теперь оно напоминало сплошь изрезанную морщинами серую шкуру издохшего от старости в саванне слона.
Паркер подхватил своего назойливого посетителя под мышки и одновременно пинком ноги захлопнул дверь, втаскивая Тифтуса в комнату.
Откуда-то из глубины Тифтуса раздавался сиплый, прерывистый звук, словно заунывно сигналила далекая пожарная машина. Паркер дотащил гостя до кресла, вынул у него пистолет и, подойдя к окну, зорко оглядел улицу. Прямо перед отелем, словно гигантский черный лакированный жук, стоял “форд”, на капот его, изнывая от бездействия, облокотился толстый капитан Янгер в уже запыленной ковбойской шляпе. Соломенный свет сентябрьского солнца озарял весь этот бесконечно скучный, сонный, заштатный городишко, где пыль на улицах стояла, как в дикой прерии, а жителей было раз-два и обчелся. Золотился прямо напротив отеля вокзал железнодорожной станции Сагамор, штат Небраска. Подняв клубы пыли, по широкой, совсем деревенской улице, как рыдван, прогрохотала машина. И вновь все стихло, ни единой живой души, кроме растолстевшего на приволье капитана, больше не было в утреннем мире. Сообщники, коль они есть у Тифтуса, либо ждут в вестибюле, либо спрятались на этаже.
Паркер убрал в стол некрупный автоматический пистолет, вытащенный из-за пазухи посетителя, и без всякого интереса посмотрел на Тифтуса. Тот осел в кресло, как манекен из витрины деревенского магазина, — его вытащили, чтобы переодеть, продавщицы, да так и оставили, приткнув куда придется с безвольными, висящими, как плети, руками. Из недр Тифтуса все еще сигналила отдаленная пожарная машина.
У Паркера, по его разумению, было еще достаточно времени, чтобы найти интересующую его информацию. Он безмятежно устроился в кресле, бестрепетно пробегая рядок фамилий в траурных рамках, и вскорости наткнулся на ту, что искал: ШАРДИН Джозеф Т. Живущих родственников не имеет. Похороны в среду, в десять часов утра. Отпевание у Бернарда Глиффа. Погребение на кладбище Гринлон.
Стало быть, в среду, в десять утра. Паркер отогнул манжету и посмотрел на часы. Большая стрелка подходила к одиннадцати. Наверное, там все уже закончилось, раз ни одна живая душа не пришла проводить старика Шира...
