1
Директор мебельной фабрики фирмы «Заря» Григорий Саввич Петухов начал свою карьеру с должности заведующего кустарной ремонтной мастерской, а теперь возглавляет предприятие, оборудованное самоновейшей техникой, не уступающей по своей сложности машиностроительной.
Когда Петухова спросили, есть ли особые, личные причины, по которым он избрал профессию мебельщика, Григорий Саввич ответил:
— А как же, есть. Война не только жилой фонд, но и мебель ломала. Кто-то же обязан был ее производить.
— Выходит, вы по призванию краснодеревщик?
— Никак нет. Специальность имел только армейскую
— А до войны?
— Так ведь сразу после школы — на фронт. Чему в боевой обстановке выучился, после войны пригодилось.
— Это в мирных условиях?
— Почему же в мирных? — удивился Петухов. — Они только теперь кажутся мирными. Если всюду, во всем была недостача, без активных наступательных действий кубометр теса достать — проблема. — Сообщил доверительно, вполголоса: — У себя же в тылу, можно сказать, партизанил. Разбирают разрушенное здание, а я тут как тут. Все, что для мебельного производства сойдет, — на тележку и в мастерскую. Материал сухой, выдержанный.
— Но вы, кажется, сначала в авиационный институт поступили?
— Не кажется, а точно. Потом, в связи с мастерской, на заочный машиностроительный подался. Жена посоветовала. Ты, говорит, воевал в пехоте, так нечего в небо лезть. Нужно на земле людям нормальную обстановку наладить. — Упомянув о жене, Петухов застенчиво улыбнулся, обнажив двойной ряд зубов из сизой нержавейки; поймав сочувственный взгляд, сказал добродушно: — Это мне на фронте вышибло. Спрашивал Соню: желаешь, золотые вставлю или фальшивые белые? Не захотела, чтобы я боль терпел из-за красоты. — Добавил внушительно: — А так, вообще, она по линии эстетики сильно требовательная.
— Женщины в создании домашнего уюта понимают!
— Нет, по дому она непривередливая. Для нее главный комфорт то, что войны нет. Вот когда мы с матрасов на табуретных ножках и кухонных столов на гарнитуры переключились, тут она ликовала почти как в Берлине у стен рейхстага в день капитуляции фашистов. Думала, что с новых гарнитуров начнется новая эпоха в нашем мебельном производстве. А мы в ту пору в монументальность ударились. Что ни спецзаказ, то сырая подделка под старинные образцы.
Она меня просит: «Гриша! Посмотри, пожалуйста, в календаре, какой у нас сейчас век, а то после вашей мебели не верится, будто мы живем в двадцатом». Укусила! Не возражаю. Правильно! Иду в управление и официально отказываюсь подобные предметы минувшего века производить. Так и заявил: «Я вам не реставратор мебельного феодализма». Освободили от должности. Но мы с Соней не за мою должность боролись в инстанциях, а за современный стиль. Восстановили. Даже посоветовали: «Систематизируйте все ваши предложения, расширьте, дополните и можете даже кандидатскую защитить».
Я им: «Продукцией — пожалуйста! Бумажное производство — не моя специальность». — «Но вы же писали?!» — «Не я, Соня, супруга. Я ей только экономическое обоснование подсказывал. Она вдохновитель!»
Хотя Петухова и считали руководителем весьма перспективным, но его манера ссылаться в деловых разговорах на мнение супруги многих коробила.
— Что это вы, уважаемый Григорий Саввич, как молодожен, все Соня да Соня? У нас серьезное производственное совещание, а вы на мнение жены опираетесь.
— Так ведь я с ней советуюсь. Если б не она, я бы в мебельное дело не пошел. Она мне его человеческое назначение раскрыла. Это же я ее высказывание цитировал в своем докладе: «Стиль должен быть такой, чтобы мебель человеку служила, а не человек — мебели». Сами этим словам аплодировали. А они не мои, а ее!
— Мы вас, Григорий Саввич, очень ценим, — деликатно и примирительно сказал зам начальника, — особо за создание автоматических линий, за налаживание системы поточного производства с широким применением новых экономических материалов.
— Подумаешь! — усмехнулся Петухов. — Теперь даже в деревне внедряются индустриальные методы сельскохозяйственного производства. — Сообщил значительно: — А вот жена мной недовольна, говорит: «Мебельная индустрия должна подчиняться не только законам механики, но и законам красоты». А что такое красота? Это сила радости! Сила воспитания человека на положительных, качественных образцах новых, перспективных моделей.
— Она у вас философ.
— Правильно мыслит — верно!
— Мы все тоже не холостяки, — с некоторой скорбью произнес зам начальника. — Но зачем вам подобное обстоятельство так усиленно подчеркивать? На банкет не пришли. Почему?
— А зачем без жен?
— Приглашение персональное.
— Для меня вне службы главная персона — жена.
— Выходит, только вы свою уважаете, а мы своих — нет?
— У меня принцип, — строго объявил Петухов. — Жена не только товарищ, друг и приятель, а вроде как я сам, но только в особом обличье. С годами я себя к такой мысли приучил и будто сам над собой от этого вырос. Понятно?
Но не всем подобное мировоззрение понятно. Зачем, скажем, Петухов столь настойчиво пропагандирует свое устойчивое семейное положение? Для самовнушения, что ли? Может, жена у него ошеломляюще красивая, и он, оробев от ее красоты, так почтительно ее превозносит? Но ведь у всех других тоже жены нормальной внешности. Нехорошо свою супругу так превозносить, нехорошо…
![Разведчики [антология]](/storage/book-covers/53/53c84843bb6fc9c5507145b49b515f5297f12e9e.jpg)