ЧИТАЛЬНЯ СОВЕТСКОЙ ШКОЛЫ
№ 30–31 второй год издания № 30-31
Обложка Б. ПОПОВА
Главлит № А—18198 Тираж 10.000 21 тип. «Мосполиграф», Варварка, Елецкий пер., 7. 1155.
Стоял август месяц. Было уже далеко за полночь, и в Средне-Колымске все, давно спали.
Средне-Колымск — маленький поселок среди неизмеримых лесов и болот Сибири: в нем всего пятьдесят домов и юрт.
К дому казака Иннокентия Явловского под‘ехали сани, запряженные парой оленей.
Какой-то человек подошел к воротами начал с силой бить в них кулаком.
Иннокентий взял винтовку и вышел на двор.
— Кто там? — крикнул он, не отпирая калитки.
— Это я, Иннокентий. Отвори, — ответил человек на ломаном русском языке.
— Да кто ты? — с досадой спросил Иннокентий.
— Семен Тарабикин. Отопри. Дело есть.
Иннокентий открыл калитку и сразу заметил, что в санях что-то лежало, накрытое оленьей шкурой.
— Здравствуй! — радостно сказал Семен и протянул казаку руку.
— Здорово! Здорово! — ответил Иннокентий. — Что поздно-то?
И он начал открывать ворота.
Семен провел оленей во двор, а казак закрыл ворота и заложил их засовом.
Иннокентий и Семен вошли в дом. Из кухни хозяин провел гостя в просторную горницу. Здесь вдоль двух стен тянулись деревянные лавки, сходившиеся в переднем углу. Перед ними стоял длинный деревянный стол.
Жена Иннокентия поставила на стол вареное мясо и жареную рыбу. Семен был, видимо, голоден. Он с жадностью принялся за еду.
— Что привез? — спросил Иннокентий.
— О! — ответил Семен и лукаво прищурился.
— Лисиц что ли настрелял?
Семен отрицательно покачал головой.
— Что лисицы. Лисицы товар обыкновенный.
— Так что же у тебя? — уже с некоторым нетерпением переспросил Иннокентий.
— О! — ответил Семен и еще более прищурил свои глаза.
— О-о! воды что ли в рот набрал, — с досадой сказал Иннокентий.
Он подошел к небольшому деревянному шкафчику, что висел у стены, достал оттуда бутылку водки и налил Семену стакан. Черные глаза Семена загорелись огоньком. После второго стакана он сказал:
— Порох давай, пули давай, иголки давай, бусы давай.
— Да ты покажи, что у тебя. За что давать-то, — ответил казак и убрал бутылку с оставшейся водкой.
— Айда, — сказал Семен и поднялся.
Хозяин и гость вышли на двор. Семен начал развязывать свою поклажу, Иннокентий жадными глазами следил за движениями гостя. Вот Семен приподнял оленью шкуру и хитро посмотрел на Иннокентия. И вдруг Иннокентий широко открыл глаза. Он никак не ожидал увидеть то, что лежало на санях Семена.
Три дня тому назад Семен Тарабикин до самого вечера бежал за своей собакой. Собака напала на след лося. Семен с утра вышел на охоту, он целый день гнался за лосем и теперь под вечер был голоден и измучен. А собака бежала и бежала вперед, прибавляя хода.
У Семена наросла злоба против лося, С каким бы удовольствием он пустил стрелу в сохатого[1]. С какой жадностью он с'ел бы кусок еще теплого сырого мяса!
Вдруг собака подняла голову, потянула воздух и круто повернула в сторону. Она взбежала на холм, поросший лиственницей. Семен поспешил за ней. С холма был спуск к реке. Семен взглянул вниз и остановился в недоумении.
Недалеко от берега из земли выглядывала какая-то огромная голова с толстым и длинным «носом». Семен забыл усталость и побежал к реке. Он увидел длинный, круто загнутый «зуб», который торчал изо рта животного.
Сколько лет Семен ходил по тайге, но никогда не видал он такого зверя, зарывшегося глубоко в землю.
«Злой дух привел меня сюда, — подумал он. — Не иначе, как злой дух хочет погубить меня»…
Семен со страхом попятился назад, позвал собаку и, озираясь по сторонам, поспешно начал карабкаться на гребень холма. Здесь он туже затянул ремнем свой живот, чтобы не так остро чувствовать голод, и побрел к своей урасе.
Было уже утро, когда Семен, измученный и голодный, добрался до у расы. Еще издали он увидел дым, который поднимался из верхнего отверстия юрты. Ураса была построена из жердей, обтянутых оленьими шкурами. К верху она суживалась и оставляла маленькое отверстие, через которое выходил дым, когда внутри урасы горел огонь. Недалеко от урасы паслось стадо оленей, голов около пятидесяти.
Семен вошел в юрту. Около очага сидели двое мужчин, их жены и ползали дети.
— Ты был на охоте? — спросил Семена один из мужчин.
— Да, — ответил Семен. — Охота была неудачной.
Он сел около огня и с жадностью проглотил несколько кусков оленьего мяса. Затем он взял свою чашку и принялся пить кирпичный чай.
— Ты ничего не принес? — опять спросил его ламут.
— Не пойму, — ответил Семен. — То ли злой дух хотел меня погубить, то ли я нашел диковинного зверя.
И Семен стал рассказывать, как на него из земли вдруг глянула огромная голова с длинным «носом».
Дивились ламуты, качали головами.
— Ишь ты… Любопытно, надо б было посмотреть.
* * *
Еще утренние сумерки окутывали землю, а ламуты уже сидели у огня и подкреплялись перед дорогой обычным оленьим мясом и кирпичным чаем. Трое саней, запряженных оленями, стояли около урасы.
Наконец, ламуты вышли из юрты, сели в сани, и олени быстрой рысью понесли их в даль, окутанную серым полумраком. Олени бежали быстро и не останавливались до самого вечера.
