Упрямый Марсий
Авторы: Кир Булычев
Жанр: Юмористическая фантастика
Цикл: Уральский следопыт, 1980 №02
Формат: Полный
Всего в книге 8 страниц. Год издания книги - 1980.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
Читать онлайн Упрямый Марсий
Кир. Булычев
Упрямый Марсий
>Краткий отчет о маловероятных событиях, имевших место в городе Великий Гусляр за последний год
Рисунки Е. Стерлиговой.
Как-то профессор Лев Христофорович Минц спустился на первый этаж к Саше Грубину за солью. Великий ученый, отдыхающий в Гусляре от тревог и стрессов большого города, и талантливый самоучка-изобретатель Грубин были холостяками с несложившейся личной жизнью. Это, а также их преданность Науке, стремление раскрыть тайны Природы, сблизило столь непохожих людей. Задушевные беседы, которые они вели в свободные минуты, отличались искренностью и бескорыстием.
Пока Грубин отсыпал в кулечек соль, Минц присел на шатучий стул и прислушался к ровному, заунывному постаныванию сложной конструкции, колеса и колесики которой медленно вертелись в углу комнаты, помогая друг дружке.
— Надо бы смазать, — сказал Минц. — Скрипит твой вечный двигатель.
— Его шум меня успокаивает, — возразил Грубин. — Держите соль.
— Плов собрался сделать, — сказал Минц. — Как ни странно, я лучший в мире специалист по плову. Я позову тебя, часов в шесть.
— Спасибо, приду, — сказал Грубин. — Вот вы предупреждали меня, что вечный двигатель бесперспективен, что работать он не будет. А ведь работает. Вторую неделю. Даже без смазки.
— Это ничего не доказывает, коллега, — сказал Минц, проведя ладонью по блестящей лысине. — Есть сведения, что в Аргентине в лаборатории Айя де Toppe двигатель крутится уже восемнадцатый год. Из этого следует только, что это двигатель долговременный, но никак не вечный. Может быть, лет через сто он остановится.
— Ста лет достаточно, — сказал Грубин, упрямо склонив лохматую голову. — А к славе я не стремлюсь. Главное — принцип.
— К славе тебя и не подпустят, — сказал Минц. — И правильно сделают. Наука делается на Олимпе. Ею занимаются люди, отмеченные печатью Вечности. Талантливый дилетант только нарушает поступательное движение прогресса. И наука отвергает вечные двигатели, рожденные в частных квартирах. Вечный двигатель должен создаваться в соответствующей лаборатории соответствующего института Проблем и Перспектив Продленного Движения.
— Почему продленного? Ведь это вечный двигатель.
— Всем известно, что вечных двигателей не бывает. Поэтому, если наука когда-нибудь всерьез возьмется за вечные двигатели, придется придумать для него приличное название, не скомпрометированное за последние столетия шарлатанами и самоучками.
— Значит, мое положение безнадежно?
— Да, мой дорогой. У тебя даже нет диплома о высшем образовании. Ты в положении упрямого Марсия.
— Это еще кто такой?
— Сатир. Провинциальный сатир из Фригии, который имел несчастье подобрать свирель, брошенную Афиной. И знаешь, почему?
— Откуда мне знать. Я из древних греков только Геркулеса знаю и Прометея.
— Так вот, Марсий отлично играл на свирели и решил соревноваться с Аполлоном. Ну, как если бы ты принес свою машинку на ученый совет Института Проблем и Перспектив Продленного Движения.
— Марсий проиграл?
— Жюри единогласно присудило победу действительному члену Олимпа богу Аполлону.
— Ничего страшного, — сказал Грубин. — Главное, участвовать. Победа не так важна.
— Для кого как, — вздохнул профессор, глядя на скрипучий вечный двигатель Грубина. — С Марсия живьем содрали кожу.
— За что? — Грубин буквально пошатнулся от неожиданности. — Ведь Аполлон все равно победил?
— Боюсь, что в этой победе не все было чисто. Да и сам факт соревнования на равных богам не всегда приятен. Сегодня Марсий вылезет, завтра Иванов, послезавтра Грубин… Я пошел, спасибо за соль.
Профессор поднялся и направился к двери.
— У вас тоже были неприятности? — спросил вслед ему Грубин.
— Я не изобретал вечных двигателей, — ответил Лев Христофорович, не оборачиваясь.
Грубин метнулся к двери. Спина профессора, мерно покачиваясь, удалялась к лестнице.
— Лев Христофорович! — закричал Грубин. — Вы неправы! Марсии имеют право на существование. Общественность не даст сдирать шкуры! Мы с вами тоже сделаем свое скромное дело.
Лев Христофорович обернулся, улыбнулся, но ничего не ответил.
— В конце концов, — добавил Грубин, — в Великом Гусляре тоже пульсирует творческая жизнь. И если нам труднее добиться признания, чем в областном центре, это нас только закаляет. Кстати, вы над чем сейчас работаете?
— Мальков развожу, — ответил Минц.
Чёрная икра
Несмотря на относительную дешевизну продукта, консервативные гуслярцы вяло покупали эффектные баночки с изображением осетра и надписью: «Икра осетровая». Острое зрение покупателей не пропускало и вторую, мелкими буквами, надпись: «Синтетическая».
Профессор Лев Христофорович когда-то читал об успешных опытах по получению синтетической черной икры, знал, что по вкусовым качествам она практически не отличается от настоящей, по питательности почти превосходит ее и притом абсолютно безвредна. Но попробовать раньше ему икру не удавалось. Поэтому профессор оказался одним из тех гуслярцев, которые соблазнились новым продуктом.
Вечером за чаем Лев Христофорович вскрыл банку, намазал икрой бутерброд, осторожно откусил, прожевал и признал, что икра обладает вкусовыми качествами, очевидно, питательностью и безвредностью. Но чего-то в ней не хватало. Поэтому Минц отложил надкусанный бутерброд и задумался, как бы улучшить ее. Потом решил, что заниматься этим не будет, — наверняка икру создавал целый институт, люди не глупее его. И дошли в своих попытках до разумного предела.
