Огромная, украшенная гербом карета так резко остановилась, что ее пассажирки слетели с сидений и повалились на пол. Никак не подобающее леди проклятье сорвалось с губ более молодой и – как засвидетельствовало бы большинство мужчин – более привлекательной из двух женщин, находящихся внутри. Она с трудом поднялась на ноги, распахнула окошко кареты и, высунувшись наружу, погрозила кулаком кучеру, восседающему высоко на козлах.
– Только попробуй выкинуть такое еще раз, Томас, и я откручу твой длинный нос! – крикнула она, перекрывая шум лондонских улиц.
Ослабив поводья своей четверки, Томас прервал темпераментный обмен «любезностями» с неуклюжим ломовым извозчиком, чья громоздкая телега преграждала путь их карете. Они прочно застряли среди дорожной неразберихи, среди раздраженного, изрыгающего проклятья скопления угольных повозок, крестьянских телег, нагруженных сеном или овощами, нетерпеливых всадников, носильщиков портшезов,[1] локтями пробивающих себе дорогу среди экипажей знати, чьи слуги в ливреях осыпали ругательствами воинственно настроенных наемных извозчиков.
– Ну же, Беренис, успокойся, не то заработаешь себе ипохондрию! – томно произнесла ее спутница, вновь принимая изящную позу на мягком, обложенном подушечками бархатном сиденье и водружая элегантную шляпку на пышную массу золотистых кудряшек.
Беренис последовала ее совету и улыбнулась, твердо решив, что никакие неприятности не должны испортить удовольствия от поездки по магазинам вместе с Люсиндой Клейтон.
Было таким облегчением скрыться, наконец, от назойливого внимания суетливых компаньонок, любопытных горничных и шпионящих слуг! Конечно, папа бы ужасно разозлился, если бы узнал… Она тяжело вздохнула, в который раз сожалея о том, что не родилась простой девушкой по имени Беренис Росситер, а являлась единственной дочерью маркиза Стреттона. Он был строгим, бескомпромиссным человеком, который чрезмерно беспокоился о ней, считая ее фривольной и легкомысленной. В действительности это было не так, но иногда запреты и ограничения доводили Беренис до мятежа, выявляя все своеволие и упрямство ее натуры.
Строго говоря, маркизу было некого винить в том, что его дочь выросла такой избалованной, кроме себя самого. С момента рождения Беренис потакали абсолютно во всем. Возможно, таким способом маркиз пытался компенсировать ей отсутствие матери, которая умерла во время родов. У него были честолюбивые планы в отношении дочери, и Беренис воспитывали, как принцессу, в связи с чем и надежды на нее возлагались соответствующие. Он даже подарил ей кукольный дом, который выглядел, как дворец короля Георга III в миниатюре – увешанный крошечными гобеленами, обставленный мебелью из орехового дерева, – и восковых кукол, изображающих членов королевской семьи. Еще у нее был белый пони для прогулок по Гайд-парку или по обширному имению в Уилтшире.
К счастью, у Беренис был еще старший брат, Дэмиан, виконт Норвудский, иначе все честолюбивые устремления маркиза были бы направлены исключительно на нее. Так что отцу приходилось заботиться не только о дочери, но и о сыне, потому что брат был таким же горячим и вспыльчивым, как и сестра. Воспитанный в пуританской строгости старый дворянин имел обыкновение без конца ворчать и сетовать на то, что он де не понимает, куда идет нынешнее поколение; что головы молодых забиты революционными идеями и что у них нет чувства собственного достоинства, хороших манер и уважения к родителям.
Справедливости ради нужно сказать, что имя и положение леди Беренис возлагало серьезную ответственность на хрупкие плечи молоденькой девушки. Судьба ее была предрешена еще в младенческом возрасте, но принять ее как данность было от этого ничуть не легче. Беренис как раз размышляла над этим, вполуха слушая болтовню Люсинды, когда карета наконец-то начала двигаться. Нельзя сказать, что ее отец был жестоким. Он был гордым, холодным человеком, но самой неприятной чертой являлось отсутствие понимания во всем, что касалось детей, о чем свидетельствовал хотя бы тот факт, что маркиз выдал ее замуж много лет назад за человека, которого она никогда не видела.
Все ее образование и воспитание подготавливало Беренис к тому времени, когда она станет достаточно взрослой, чтобы занять место рядом с мужем, колониальным аристократом, графом Себастьяном Лажуниссе. Таким образом, еще в колыбели ее выдали замуж по доверенности за юношу тринадцати лет. Наличие собственности, достаточное количество денег и религиозная принадлежность имели при этом первостепенное значение. Никто из главных участников этого соглашения не был испрошен на предмет их собственных желаний. Маркиз и отец графа были друзьями и добрыми партнерами, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы заключить выгодный альянс между двумя домами. Даже разрушительное влияние французской революции, произошедшей тринадцать лет назад, не помешало этим планам. Семья Лажуниссе, вынужденная спасаться бегством от преследований черни, отбыла на корабле в Америку. Именно туда, в этот странный Новый Свет, придется отправиться Беренис, когда приедет ее муж.
