Укрепленные города

Укрепленные города

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 52 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

Автор замечательного романа «Укреплённые города» и сборника столь же прекрасных рассказов. Сильный поэт. Оригинальный и резкий мемуарист. Тонкий исследователь отечественной классики.

Как получилось, что мы его прозевали?

Да вот так и получилось. Журнал «Дружба народов» начал публиковать его роман ещё в 1992 году, да так и не закончил.

Вероятно, из-за протестов «прогрессивной общественности»; но ЖЖ тогда не было, протестовала общественность главным образом по телефону, интриговала тоже. Письменных следов этой чрезвычайно успешной спецоперации не сохранилось.

В романе «Укреплённые города», вообще-то любовном, Милославский весьма нелицеприятно отозвался о московских диссидентских (и еврейско-диссидентских) кругах — и сделал это одним из первых, если не самым первым.

Хотя в том же ряду следует упомянуть роман Фридриха Горенштейна «Место», роман Владимира Кормера «Наследство», несколько повестей Леонида Бородина и, разумеется, весь корпус творческого наследия Александра Зиновьева. Пару лет назад эту компанию пополнил «Учебник рисования» верного зиновьевского ученика Максима Кантора.

А прервали в публикации одного Юрия Милославского!

Причём прервали смешно: в первой (опубликованной в журнале) части дело происходит в Москве, во второй (неопубликованной) — на Земле обетованной, и выдержана она в духе здорового израильского патриотизма на фоне личных страданий.

И, казалось бы, не нашей прогрессивной общественности протестовать против израильского патриотизма, а вот поди ж ты!

И ещё один горький парадокс: в Сети роман доступен лишь на личном сайте пламенного израильского антипатриота и антисиониста Израиля Шамира.

В.Топоров

Читать онлайн Укрепленные города


ЧАСТЬ 1. Собирайтесь и идите

Страшнее страшных пыток

и схваток родовых

меня гнетет избыток

познаний путевых.

Александр Межиров

1

Им, конечно, следовало меня убить. Или — оставить в абсолютном покое: какая-нибудь работенка со средней заработной платой, мелкие благодеяния, позволяющие прикупить жилье — и машину…

Нет, я не переоцениваю своей значимости, это они и себя, и меня переоценили, чему виной — избыток стремлений к идеалу: у меня к личностному, у них к державному. Иначе все давно бы кончилось: не там, так здесь. И я бы непременно заткнулся! Я бы, поверьте, никогда не открыл бы поганого клеветнического рта. Ничего не пишу — и не писал бы вовсе, ежели бы…

Ежели бы да кабы, да во рту росли грибы.

Мой знакомый фельдфебель Фридман рассказывал, что грибы во рту расти могут — он видел. Лежит в блиндаже труп, во рту у трупа — земля, а в земле — грибы. Фридман считает — шампиньоны.

Вот вам и сослагательные наклонения: овеществленная мечта автора поговорки.

Допускаю — может быть, она не поговорка, а пословица.

Разозлили они меня на свою и на мою голову… Кстати, если у кого-нибудь возникло впечатление, будто я душевно нездоров страдаю маниями величия и преследования моего величия, — впечатление придется изменить. Несколько раз я обращался к незаинтересованным психиатрам. Здоров. Даже нет у меня признаков нервно-психического истощения, которые признаки обязаны были проявиться, — принимая во внимание бытовые и семейные обстоятельства, трудности устройства на новом месте.

Так что повторюсь: разозлили меня, вовремя не утешили — значит, извергну я накопленную за последние десять лет информацию. Ей-то я постараюсь придать общественный интерес, но и свои творческие возможности — не ограничу. Я знаю силу слов, я знаю слов набат. То есть, на самом деле я не согласен с мнением поэта-футуриста: он полагает, что слова могут, а я уверен что не могут. Орфея-певца за его произведения даже в подземное царство впустили мертвую жену чуть было обратно не отдали! Но, скажем, Пушкину не разрешили полечиться за рубежом. Я уж не говорю о Мандельштаме. И лишь в этом, уничижительном смысле, я процитировал строки поэта. Сам же — пишу. Знаю, — а пишу.

Я намеревался сочинять нечто совершенно иное. Но как я давно занимаюсь словами и даже умею изредка обмануть вдохновение (оно мне про любовь, а я ему — о героических успехах всякого народа), — то пока из меня полезет, я спроворюсь рассказать об Анечке Розенкранц. Ее зовут не Анечка, а вдохновение мне на этот раз обмануть не удалось (оно мне — Анечку, а я ему — грязную политтайну… Да не тут-то было!). Неизбежно придет время для тайн, а если оно еще не пришло, то грех мне этим неприходом — да не воспользоваться…

2

Анечка Розенкранц была как бы литературный бабасик, а затем — сражалась за свободную репатриацию евреев из Советского Союза. Один психолог-популяризатор называет такие характеристики «грубым прогнозом поведения». Согласен — для Анечки это не подходит. Грубо.

Но как же ее аттестовать?

Дунька ли она Панаева, бросившая мужа, перешедшая к Некрасову, вводившая в эрекцию даже самого Добролюбова? И все это безобразие происходило на фоне гоголевского периода русской литературы, повестей из народного быта, разгула николаевских жандармов, наконец, на фоне сиреневой с картинкой парижских мод обложки журнала «Современник»… Да, разумеется. Но Анечка не такова, хотя насчет Добролюбова — это на нее похоже. Вводила.

Или какая-нибудь Жорж Занд в брюках, крикливая профура? Нет, никогда! Анечка терпеть не может брюк и очень-очень тихая.

Или, например, моя знакомая Лиля Ландесман. Ее изредка навещал милый друг Ванюха Разин — актер высшей категории, наволакивал за собою тучу поэтов-демократов, абстракционистов, тайных агентов и чтецов запрещенной к изготовлению литературы А муж Лили — человек обеспеченный — ставил много водки, тресковой печени и колбасы из мяса.

Я по молодости Лилю не оценил, хоть и обомлевал от Ванюхиных рассказов:

— Она мне говорит: ты, Ванечка, настоящий алкоголик. А почему? — спрашиваю — А у тебя даже сперма пахнет коньяком!..

Так.

Но Лиле Ландесман было за сорок и я — приведенный — стал волочиться за ее дочкой Светой — с мамиными линзовыми синими глазами.

Волочился-волочился, читал стихи смертельным голосом, сквозь который голос должна крепко проступать мужская сила боль и напевность. Почитал — и потопал в другую комнату, где заприметил зеркало: надо ж посмотреть, был ли у меня в чтении достаточно поэтский вид. Лиля пошла за мной: у нее свой подход к моему перемещению. Стою я возле зеркала, достал расческу, создаю на лбу непокорную прядь И чую что подошла сзади Лиля — я ее в зеркале увидел. Подошла и говорит: — Витя, вы гениальный поэт. Я продернулся весь, а Лиля продолжает:

Какая сила, какая музыка сколько аллитераций!

Да откуда ж она знает, что именно этим и прекрасны мои стихотворения? Как она понимает!

— Я вам почитаю…

— Витик, не надо на «вы»! Неужели я такая взрослая?

— Нет, я так… Я тебе почитаю то, что написал только сегодня, перед тем, как идти к тебе… Где-то так:

Завоет лес, встряхнется и завоет…

— Не надо сейчас, Витик… Я как-то уже ничего не воспринимаю…


С этой книгой читают
Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Маленькая фигурка моего отца
Автор: Петер Хениш

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Человек на балконе
Автор: Ержан Рашев

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сирена

Сезар не знает, зачем ему жить. Любимая женщина умерла, и мир без нее потерял для него всякий смысл. Своему маленькому сыну он не может передать ничего, кроме своей тоски, и потому мальчику будет лучше без него… Сезар сдался, капитулировал, признал, что ему больше нет места среди живых. И в тот самый миг, когда он готов уйти навсегда, в дверь его квартиры постучали. На пороге — молодая женщина, прекрасная и таинственная. Соседка, которую Сезар никогда не видел. У нее греческий акцент, она превосходно образована, и она умеет слушать.


Макбет

 Создавая спектакль по мотивам трагедии Шекспира, Ионеско остался верен себе: ему интересно изучать головокружительные карьеры внешне респектабельных личностей, а по существу - ничтожных; силу природных инстинктов и страстей человека. "Не человек вершит событиями, а события человеком",– звучит в "Макбете". Власть, как черная дыра, неумолимо засасывает в свою космическую пустоту любого, кто хоть раз посмотрит на нее с вожделением. Сулящие славу предсказания двух ведьм, которые Макбетт и Банко поначалу пытаются гнать от себя, запускают необратимый процесс разрушения личности.


Лысая певица

Лысая певица — это первая пьеса Ионеско. Премьера ее состоялась в 11 мая 1950, в парижском «Театре полуночников» (режиссер Н.Батай). Весьма показательно — в рамках эстетики абсурдизма — что сама лысая певица не только не появляется на сцене, но в первоначальном варианте пьесы и не упоминалась. По театральной легенде, название пьесы возникло у Ионеско на первой репетиции, из-за оговорки актера, репетирующего роль брандмайора (вместо слов «слишком светлая певица» он произнес «слишком лысая певица»). Ионеско не только закрепил эту оговорку в тексте, но и заменил первоначальный вариант названия пьесы (Англичанин без дела).Ионеско написал свою «Лысую певицу» под впечатлением англо-французского разговорника: все знают, какие бессмысленные фразы во всяких разговорниках.


Роман в утешение. Книга вторая

Что делать умной и решительной женщине, если любимый муж встретил другую, а сама она ненароком стала любовницей олигарха? Конечно, разлюбить мужа и сбежать от любовника…


Приключения чёрной таксы

Россия, Англия, Чехия, Дания…Полный приключений, загадок и тайн маршрут выпал на долю двух подруг — Лады Чернышёвой и Юльки Собакевич.Волею некой мадам Кортни русские школьницы превращаются в собак — таксу и левретку. Девочки решаются отыскать иностранную колдунью и отправляются вслед за ней в Лондон. Им предстоит пройти огонь, воду и медные трубы, прежде чем они заслужат прощение и вновь станут людьми.Анна Никольская — член Международной федерации русских писателей, лауреат II Международного конкурса детской и юношеской художественной литературы им.


Другие книги автора
Возлюбленная тень

Юрий Милославский – прозаик, поэт, историк литературы. С 1973 года в эмиграции, двадцать лет не издавался в России.Для истинных ценителей русской словесности эта книга – долгожданный подарок. В сборник вошли роман «Укрепленные города», вызвавший острую идеологическую полемику, хотя сам автор утверждал, что это прежде всего «лав стори», повесть «Лифт», а также цикл рассказов «Лирический тенор» – своего рода классика жанра. «Словно не пером написано, а вырезано бритвой» – так охарактеризовал прозу Ю. Милославского Иосиф Бродский.


Приглашённая

Юрий Георгиевич Милославский – прозаик, поэт, историк литературы, религиевед. Уроженец Харькова – там и начинал как литератор. С 1973 года в эмиграции.«Приглашённая» – это роман о природе любви, о самом ее веществе, о смерти и возрождении. Читателю предлагается вслед за рассказчиком – Николаем Усовым – погрузиться в историю юношеской несчастной любви: продолжая воздействовать на него всю жизнь и телесно, и душевно, она по сути подменила его биографию, его личность. Окраинный южный город России (место юности), потом Нью-Йорк, другая жизнь… Герой не может смириться с «невстречей» и начинает искать пути преодоления субстанции времени, чтобы она – «встреча-любовь» – все-таки состоялась…Фрагменты первой части романа были опубликованы в литературном альманахе «Рубеж» (Владивосток).