Я в отчаянии, Люда! Люда, я в отчаянии! У меня остался последний шанс, и теперь только судьба распорядится, кто кого. Пять лет назад мне повезло. Ты помнишь мое тогдашнее состояние? Я был на грани… Этот тип мне звонил каждый день в одно и то же время, в восемь тридцать утра. Поднимал меня тепленьким с постели. Он задавал всегда один и тот же вопрос: «Витя, когда?» Осторожничал, гад! Боялся, что телефон прослушивают. Ни слова, ни звука лишнего! «Витя, когда?..»
Я не знал «когда». Вернее, догадывался, что никогда, но таким ответом мог бы подписать себе смертный приговор. Я мямлил что-то несуразное, всячески тянул время. Мое не проснувшееся сознание в такие минуты могло подкинуть совершенно фантастическую идею немедленного получения денег. Он не верил ни единому слову и на следующее утро звонил опять, Я ненавидел своего кредитора до рвоты, я желал ему мучительной смерти.
А также его жене, детям и всем близким и дальним родственникам. Я выкалывал ему глаза, вспарывал брюхо, отрезал гениталии… Ночью так здорово фантазируется, а наутро вновь – «Витя, когда?» И монстр, бушевавший в твоем мозгу всю ночь, превращается в безропотного пацана тупого двоечника, не выучившего таблицу умножения.
И снова урок математики. «Счетчик» щелкает каждый день. И летят, летят доллары. Куда они летят, эти мифические доллары? У меня никогда не было таких денег. Мои доходы от продажи книг не составляли и десятой части этой невероятной суммы!
Впрочем, что я тебе рассказываю. Ты сама все помнишь. Ты была тогда рядом. Целыми днями стояла с лотком на Невском и продавала эти гребаные альбомы по живописи. Ты работала без выходных. Ты радостно сообщала мне, за сколько ушел Дюрер, а за сколько Кранах. Ты вытряхивала все до копеечки, второй месяц не получая зарплаты. И ты, конечно, знала, что это бессмысленные деньги, что нам с тобой никогда…
Потом ты меня часто спрашивала, куда делся мой кредитор, почему он мне больше не звонит. Я придумывал разные отговорки, я скрывал от тебя правду. Ты начинала о чем-то догадываться, но боялась собственных догадок. Мы больше не торговали альбомами по живописи. У меня теперь был другой бизнес.
Если бы ты меня любила по-настоящему, то есть слепо, без мелочной подозрительности (я знаю, что такая любовь существует), мы бы не расстались и по сей день. Но ты задавала слишком много вопросов. Ты хотела знать, откуда я беру деньги, а я отвечал: «Не твое дело!» Конечно, грубо по отношению к женщине, которая пожертвовала для тебя всем. Но грубость ты терпела и терпела обман. А вот пакетик с героином, который обнаружила в подкладке пиджака…
Ты больше не нуждалась в моих объяснениях, оставила записку на столе и исчезла навсегда. Да, я торговал наркотой и занимаюсь этим до сих пор. При этом не сел на иглу, как некоторые. Остался тем же нормальным мужиком, и даже в какой-то степени интеллигентом. (Не подумай, что набиваюсь в женихи. В моем положении это глупо.) Не знаю, связала ты как-нибудь тот пакетик героина с неожиданным списанием моего долга или нет, но все в этом мире взаимосвязано. Может, ты подумала, что я стал рабом моего кредитора и готов ради него на все? А с человеком, падшим так низко, не стоит связывать свою судьбу? Если ты так подумала, то была почти права. Но это самое «почти» и довело меня теперь до отчаяния.
В одно прекрасное утро, когда ты ушла на Невский, а я опять не смог ответить ничего путного на вопрос: «Витя, когда?», мне позвонил один кореш.
Странный звонок. Я даже имени этого парня не помнил. Познакомились в пивном баре. Виделись еще раза три, не больше. Короче, приятель приятеля, подобных знакомств у меня уйма.
«Говорят, у тебя проблемы?» – начал он с места в карьер. Я обрадовался, что могу в очередной раз поплакаться в жилетку, ведь многие, прознав о моих делах, избегали меня, словно я – спидоносец. На помощь с его стороны я не рассчитывал, разве что на сочувствие. Это тоже немало, когда ты награни…
«Сколько ты ему должен?» – Парень, в отличие от кредитора, называл вещи своими именами. Мне нечего было терять, и я сказал ему. «Ты готов заплатить половину этой суммы, чтобы отправить твоего кредитора на тот свет?» – с ходу предложил он. «Я и трети не наскребу». Тогда я не принял его слова всерьез.
Парню хотелось показать, как он крут, поиграть в американское кино. Что ж, я не против, хоть какое-то разнообразие.
Он предложил встретиться вечером в пивнушке на Пестеля. Кажется, там мы когда-то и познакомились.
«Я переговорил с одним важным человеком, – сообщил он мне за кружкой пива, – твое дело можно уладить». – «Каким образом?» – «Мы утром уже об этом говорили». – «Ты собираешься его..?» – «Нет, не я, найдутся другие исполнители». – «Но у меня нет денег». – «Это плохо. Это очень плохо». Парень напускал на себя важный вид, и мне время от времени хотелось рассмеяться.
Подобные экземпляры не редкость в наше время, а демонстрация крутизны всегда нуждается в зрителях. «Один важный человек заинтересован в твоей дальнейшей судьбе, – продолжал он, – но если у тебя нет денег, то придется поработать на этого человека».
