Учитель года

Сегодня Инна Арнольдовна Сивухина решила провести для своих ребят необычный урок. Впрочем, необычность эта была для Инны Арнольдовны делом обычным. Она ненавидела рутину и монотонную школьную зубрежку и всегда старалась привнести в урок живинку. За это дети ее боготворили, называли: «Наша Иннушка». Многие родители стремились устроить своих чад в ее «элитный» класс, даже жаловались в РОНО и выше, когда не получалось.

— Сегодня мы поговорим о любви, — на эту классическую тему Инна Арнольдовна мечтала провести урок давно. Но когда принимала пятый класс, считала — рано, а вот восьмой — он хоть и бестолково-шумливый, но самое то — пубертат в разгаре.

— О безопасном сексе? — подал реплику Сережа Киляков, самый отмороженный типус из ее класса. Сын высокопоставленного начальника из областной администрации, он позволял себе на уроках почти все. Однако Инна Арнольдовна не была бы сама собой, если бы и к этому холеному папенькиному сынку не нашла подход. А подход был простым. Киляков очень любил, когда в ответ на его благоглупости окружающие нервничали, он от этого просто балдел. Инна Арнольдовна просчитала эту реакцию и всегда отвечала на уколы взбалмошного ученика или спокойным молчанием, или обыкновенной улыбкой. К тому же она знала: Киляков безнадежно влюблен в девочку Галю Коткину, сидевшую аккурат за ним.

— Килька, заткнись! — прикрикнула на него Галя. Киляков безропотно заткнулся, а Инна Арнольдовна вместо того, чтобы сделать Кильке выговор, рассмеялась:

— Знаешь, Сергей, секс — всегда слуга, любовь — госпожа. Эти вещи желательно не путать. Настоящая любовь — это всегда жертва. Помочь любимому человеку, сделать так, чтобы ему было хорошо иногда в ущерб себе — это и есть настоящая Любовь… Я вам предлагаю тест. Что вы можете сделать для любимого человека. Вариант только один, сразу предупреждаю. Итак: а) прыгну в костер; б) отдам последние деньги, приготовленные себе на обед; в) спасу от хулиганов (для мальчиков); г)…

— Инна Арнольдовна, а вы вышли замуж по любви? — этого вопроса учительница ждала, даже приготовила достаточно неожиданный ответ, но вдруг ее «замкнуло». У нее почему-то этот очень веселый ответ вылетел из головы. В последний раз ее «замыкало» в первый год ее учительства, потом прошло, и вот сегодня вернулся синдром «практиканта», когда появляется страх сорвать урок и показаться перед учениками растяпой.

— Без любви нельзя… — пробормотала учительница.

Вместо ответа перед глазами вдруг возник образ Алеши, влюбленного в нее мальчика во времена студенчества, он протягивал ей на ладони замасленный червонец, когда она потеряла — вот бестолочь — сумочку, а там только что полученная стипендия. Между прочим, он был иногородний, а значит, деньги из дома мог получить очень даже нескоро. Причем без возврата — рыцарь. Ее Эдик из-за копейки удавится. Помнится, когда муж еще был «старым русским», они только поженились, она сварила пельмени, так Эдик ночью бегал на кухню и считал, все ли пельмени на месте, вдруг ее младший братишка съест. Ведь у них уже отдельная семья. Алеша не такой, он «простодырый», как говорит ее мама, такие в 90-е карьеру не делали… У Алеши были пронзительно-серые глаза, а в остальном он по-мужски был некрасив и неловок. В аудитории все углы у парт посшибает, пока дойдет до своей. Неуклюж и косолап, как мишка из детского стишка. Да еще худющ, будто из Освенцима. На каждую стипендию он покупал ей мороженое: ее любимый брикет за 48 копеек и еще эскимо за 22. Если не наедались, то догонялись. Он платил. Смешной мальчик и глупый…

В это время дверь класса распахнулась и в аудиторию сквозняком влетела директриса Нинель Владимировна, женщина без возраста и «вторичных половых признаков». Она бесцеремонно прошла к учительскому столу, сияя, словно страз в колье из чешской бижутерии:

— Дети, сегодня произошло знаменательное событие для нашей школы. Ваша классная руководительница Инна Арнольдовна Сивухина признана Учителем Года!

— Ура! — крикнул Килька и подбросил вверх дневник…

Без любви нельзя… А Эдик? К Эдику она привыкла — с ним спокойно, что еще женщине надо, если не ощущать себя как за каменной стеной. Ну что, что мог предложить ей Алеша, мальчик из пролетарского квартала чужого города. Стихи, эскимо, сосиску пополам и прочий юношеский романтизм, который на хлеб не намажешь и в карман не положишь.

Вот Эдик не писал стихов, терпеть не может мороженое, сосиску всегда слопает сам, никогда не предложит, если, конечно, вдруг не понравится — тогда на, Боже, что ему негоже. Эдик конкретный человек, когда-то комсорг факультета. Прозвище у него было Принц. Всегда подтянутый, аккуратист. Она с ним на балу и познакомилась. На балу первокурсников. Золушка и Принц. Он пригласил ее на танец и ей сразу же понравились… его чистые, словно отполированные, ботинки. Он всегда следил за собой. Тогда-то в голове у Инны и «включился счетчик», она сразу стала прикидывать в уме его возможности и перспективы, сначала нехотя, потом уже рассуждая трезво и скрупулезно.

Счетчик сработал верно. Эдик в 90-е годы повел себя очень серьезно, занялся водочным бизнесом, использовал все свои комсомольские связи под прикрытием более могущественных партийных боссов. В бизнесе особо не жадничал, всегда умел поделиться с нужными людьми, бизнес — не пельмени. Хватки и ума ему было не занимать, он быстро поднялся. Впрочем, нервы и у него не железные. Вчера закатил форменную истерику. Кто-то из врагов заказал его в местной газете. Статья называлась «Водочный убийца». Серьезная статья, основательная. Со статистикой, сколько народа гибнет от алкоголя, сколько преступлений совершается по пьяной лавочке, сколько разводов происходит, сколько «карнавальных» детей с синдромом Дауна рождается. Еще и иллюстрации детей-даунов, убийц и прочая. В статье черным по белому говорилось, что за последний год было зафиксировано 15 случаев отравлений водкой «Наша Самогонная». Но больше всего анонимного автора почему-то возмутил Праздник Водки, устроенный в ночном клубе «Сад Семирамиды». В рамках этого праздника был проведен стриптиз-турнир «Русские после первой не закусывают…» Победителю между прочим вручался роман Ремарка «Три товарища» (идея Сивухина), а проигравшие должны были после каждой рюмки снимать с себя по вещи. Финал прозвенел скандалом на весь город: семь девиц в полном неглиже угодили в реанимацию в состоянии алкогольной комы.