Сколько ни думаешь о Городе, неизменно в представлении о нем возникает некая тайна, «мистика города». Разгадка этой тайны есть и познание Полиса. В самом деле, чем отличается он от любого другого поселения? От вигвама, от деревни? Только ли тем, что селяне идут из деревни в поле работать, а в город приезжают отовсюду? Город — это вещь в себе, кристалл в растворе страны, где его внутренние точки фокуса, переливы света служат ему одному, а отблески граней, маня и зазывая, разлетаются на весь свет. Где же эти фокусы, где «глаз алмаза», через которые можно обозреть сразу всю вселенную города.
Город невероятно формален, привязан к рельефу, к своим «семи холмам». В то же время он сам рельеф, совокупность строений, дорог, мостов, каналов, площадей, остальное смотри в картографической легенде. Город любят сравнивать со слоеным пирогом. Конечно, город немыслим без подземных коммуникаций, подвалов, чердаков и башен. Наличествуют и пригорелое человеческое «дно» города, кишащие подонками, и обывательская начинка, и жесткие корки администрации, и воздушные кремы городской интеллигенции с изюминками высокодуховных чудаков. Omnis comparatio claudicat[1]. Кулинарная метафора привносит мотив «града обреченного» на поедание или протухание в лучшем случае. К сравнению с пирогом можно добавить «запахи», мистику «черных зеркал» — подземный, адский двойник пороков, и зеркал хрустальных — Небесный Град, и кипение вихревых энергетических потоков людского муравейника.
Как ни странно мистический подход убивает мистику города, не столько «магию» — культурный миф, сколь саму жизнь с ее неуловимым мистицизмом. Только развалины кичатся своими градами китежами, воздушными замками, приведениями. У них все в прошлом, остались только призраки минувшего, скелеты в шкафах. Etiam periere ruinae[2].
Настоящий Город наделен живой плотью и кровью. Разумеется, следующая аналогия будет органистической. К скелету присовокупляется сердце, легкие, мышцы, покровные ткани и, конечно, мозг. В таком случае понять город так же просто и столь же сложно, как одного человека. Легко впадаешь в иллюзию общения с «головой» заходя в городскую мэрию. Никто не спрашивает при знакомстве с человеком историю его болезни или кардиограмму. В лучшем случае поинтересуются прошлыми заслугами. Точно так же в мэрии подадут парадную историю города.
При формальном взгляде (особенно на города американские — клеточная структура, словно клетки в тетради по математике) городские структуры более похожи на тартановый узор шотландской юбки. Квадраты кварталов пронизаны множеством разноцветных нитей, и каждый цвет легко различим: телефонная сеть, канализация, водопровод, электричество, газ, транспортные артерии. Внешне хаотично перемешанные, они создают индивидуальный и гармоничный узор. Иноземец видит в тартане только красоту сочетания цветов и размеров клеток, хайлендер читает его, как книгу, где каждый элемент: толщина и цвет нити, расстояние между ними, их количество, цвет фона, многие другие нюансы указывают на область сюзерена, клан, ветвь рода, иные, чисто шотландские тонкости положения обладателя тартанового килта. Похожим образом каждый человек в структуре города зрит свою «нить»: водитель видит магистрали, путепроводы, повороты, перекрестки, светофоры; сантехник — водопроводные и канализационные стоки-истоки, люки, задвижки, сгоны, колена, зачеканенные муфты; электрик — сети разводок, фаз, распределительных щитов, кабелей, проводов, шлейфов, шин; и так далее. На карте все действительно выглядит, как переплетение расчленяющих и вновь сшивающих ткань города нитей. Нити связующие плоть, они же вены-артерии снабжающие всем и отводящие все лишнее.