В этом году лето выдалось засушливое. Дождей не было уже месяц. Зеленая трава пожухла, и ее давно на сено покосили. Некогда синее небо выцвело, став пыльно– серым. И ни одного облачка, который день. Только яркое солнце и жара – в тени градусов сорок. А на солнце и того больше. Зато пшеницы уродилось много.
Разделенные лесопосадками квадраты полей уходили за горизонт, словно золотое море. Скоро начнется страда. Комбайны будут гудеть и днем и ночью, пока не соберут весь урожай. Тогда и дождик можно позвать. А до тех пор никак. Иначе колхоз останется без денег.
Вероника, Ника, Никулечка, как иногда ласково называла ее бабушка, легко крутила педали велосипеда, крепко держась за руль, ловко объезжая рытвины и ухабы на разбитой грузовиками проселочной дороге. Скрипело несмазанное колесо, и плохо прикрученное крыло гремело, стоило ей налететь на камень или кочку.
Навстречу с ревом, поднимая тучи пыли, несся грузовик. Ника свернула на обочину. Остановилась и приставила руку козырьком к глазам, чтобы рассмотреть водителя.
– Привет, дядя Витя! – закричала она, махнув мужчине.
Грузовик резко затормозил и из кабины выглянул мужчина в кепке и клетчатой рубашке с рукавами, закатанными до локтя. На его обветренном загорелом лице появилась широкая улыбка.
– Привет, Никуська. Опять в район?
– Ага, – Ника улыбнулась. – А вы оттуда?
– Точно, – мужчина утер рукавом пыль с потного лица. – Что вчера не сказала? Я бы тебя свозил туда и обратно, а так по самой жаре пилить придется.
– Ничего, я привычная.
– Тогда, бывай, – мужчина махнул рукой и надавил на газ. – Передавай привет бабе Наде.
– Обязательно передам, – она еще раз улыбнулась и помахала на прощанье отъезжающему грузовику. Выждав, пока осядет пыль, Ника выкатила велосипед на дорогу, ловко оттолкнулась от земли и поехала дальше.
Чтобы не ощущать жару, шепнула слово. Воздух вокруг нее стал заметно прохладнее. Простенькое погодное заклинание. Правда, его надо обновлять снова и снова. Зато колдун из соседней деревни не узнает, что она опять балуется силой, и не устроит бабушке разнос за то, что та не может держать в узде молоденькую ведьму.
– Выдаст нас всех твоя Ника. Житья от военных потом не будет. Прознают о нашей силе, почитай, конец свободе, – возмущался дед Иван, когда она на спор с соседскими мальчишками наловила на реке больше всех рыбы. Пацанам было невдомек, что караси и красноперки, зачарованные колдовством, сами набрасывались на ее крючок. Отсюда и невиданный улов. А вот колдун почувствовал и устроил им с бабушкой настоящую бучу.
Надежда Васильевна его выслушала, пообещала принять меры. Даже хворостину выломала, а когда закрыла за дедом калитку и вернулась в дом, вместо обещанной порки посадила ее за книжки.
Да не простые школьные, а тайные, колдовские, передаваемые из поколения в поколение, так как в их роду постоянно рождались ведьмаки и ведьмы. А поломанную веточку воткнула в палисадник и заставила прорастить ее в землю. Следующей весной на веточке распустились пышные цветы сирени. Нике тогда было восемь. С тех пор ни разу Иван Кондратьевич не поймал ее на нарушении негласных правил, принятых у наделенных силой. И хотя подозревал, что его дурачат, признавал, что бабушка хорошо ее обучила.
В район Ника приехала в двенадцать часов. Приковала велосипед к тоненькой березке и проскочила на почту поперек женщины, хотевшей закрыть ее на перерыв.
– Я быстро. Мне только узнать, не было ли писем, – извинилась Ника, устремляясь к заветному окошку.
– Девушка, мы уже закрыты! – возмутилась женщина. Но шуметь не стала. Закрыла дверь, чтобы больше никто не прорвался, и пошла в подсобку, ставить чайник и разворачивать принесенные из дома пирожки.
На почте было прохладно, сумрачно и тихо. Пахло газетами, нагретым сургучом и мылом, которым с недавних пор здесь торговали.
– Здравствуйте, тетя Варя, – Ника повисла на стойке, глядя щенячьими глазами на почтальоншу.
– Ника, опять ты в самый перерыв приехала.
– Я не нарочно, – к умильным глазкам добавилась виноватая улыбка. Конечно, она сделала это нарочно, чтобы лишний час не болтаться без толку в районе.
Бабушка просила ее поработать в саду с деревьями, в последнее время на них стала заводиться тля. И зря терять время ей вовсе не хотелось. – Для меня есть почта?
– Нет, – женщина виновато развела руками. – Почему Надежда Васильевна не напишет заявление о доставке почты на дом? Зачем сюда ездить за столько километров?
– Для тренировки, – соврала Ника, не моргнув глазом. – Хочу поступать в физкультурный ВУЗ.
– Ты же на одни пятерки училась? – удивилась Варвара Никитична. – Могла выбрать профессию получше. Вон у нас в колхозе скольких специалистов не хватает.
– Тетя Варя, – рассмеялась Ника. – Какой из меня специалист? Бабушка говорит, несерьезная я, а прыти много. Да и на бюджетное отделение в физкультурный обязательно поступлю. Там на три свободных места один поступающий. А для учебы в другом ВУЗе, знаете, сколько деньжищ надо? Во сколько.
И она развела руки в стороны, изображая огромную охапку денег. Тетка покивала, соглашаясь, что не каждому по карману сейчас обучаться в университетах. Ника поддакнула, какая жизнь плохая и, распрощавшись с женщинами, вышла на улицу.
