Мистер Сан надел черные очки. Последние примерно полтора года в Британии стояла зима, так что он видел солнечный свет только во время путешествий или по телевизору. Свет Лос-Анджелеса, такой жалящий, оказался ему знаком. Странно, размышлял он, узнать определенный привкус солнечного света по полуденным воскресным фильмам детства.
Он уже достал пачку сигарет и зажигалку из верхнего кармана сумки на колесиках. Зажигалка была подарком от кого-то из целого легиона дядюшек и тетушек, что останавливались в Лондоне проездом в Китай или бог знает куда еще. Плоский двухдюймовый брусок, заряжающийся от USB, в нем был и ультрафиолетовый фонарик для поиска водяных знаков на банкнотах, и собственно нить накаливания. У мистера Сана в 2009 году был мобильный с зажигалкой — китайский SB6309 с нитью накаливания под отъезжающей панелью на задней стороне телефона. Ему нравился этот дурацкий телефон, но в итоге бизнес потребовал, чтобы он пользовался чем-то поумней. Но его он все-таки не выкинул, и иногда доставал дома из тумбочки и зажигал себе «Данхилл», только чтобы вновь испытать это нежное и приятное удовольствие. Уникальная вещица; невинная забава, что редко встречались в его личной или профессиональной жизни.
Обычно мистер Сан выкуривал сигарету за четыре минуты. Так он прожег еще двести сорок секунд. Покуривая, наблюдал, как его нынешний телефон, довольно современный, но совершенно безликий, наконец нашел 4G. Он открыл приложение, которое показывало на десять секунд фотографии, а потом безопасно их удаляло. Пока никаких сообщений от клиента. Он обнаружил, что это его на удивление встревожило. Прошло уже сорок тысяч секунд, а ничего так и не случилось. Мистер Сан почти обиделся. Он раздавил сигарету каблуком спортивного ботинка, аккуратно поместил окурок в урну и прошел через вестибюль заказать такси у служащего.
Добрых три тысячи шестьсот секунд такси пробиралось от LAX до Западного Голливуда. Мистеру Сану не нравился Лос-Анджелес. Он никак не мог определить в нем центр. Город казался ему болтающимся на вершине мира, как созвездие, что упало и свесилось с покосившегося каркаса бесконечной, сводящей с ума дороги. В Лос-Анджелесе мистер Сан прибывал по назначению только чудом, никак не находя в маршруте хоть какой-то логики или структуры.
В этом районе он обычно останавливался в «Марк Отеле», бутик-отеле нулевых, что сполз к грязному блеску и унылой штукатурке бюджетного жилья в 10-х. «Шато Мармонт» находился оттуда всего в пяти минутах, и был куда красивее, но туда люди приезжали, чтобы на других посмотреть. Мистер Сан и сам, иногда обедая в открытом ресторанчике «Мармонта», становился жертвой этого увлечения. Стоит заметить одно полузнакомое лицо — умирающая актриса, которую ты видел изруганной на обложках журналов, почти знаменитого актера, какого замечал на некоторых церемониях наград, на которые натыкался по телевидению отеля в бессонные ночи — и начинаешь выискивать еще.
В вестибюле «Марка» обретались иные типы. Сюда люди — не знаменитые, и, вероятно, не особенно умные — приезжали себя показать, но при этом сами не замечали никого вокруг. Мистер Сан в своем сером костюме с деловой сумкой на колесиках был практически невидим среди томных унылых созданий, раскинувшихся в вестибюле на низких софах и не внушающих доверия серебристых креслах-мешках. Регистрация всегда была болезненно утомительным процессом. Персонал казался слишком рафинированным и вряд ли зарабатывал здесь на жизнь, а сразу за ресепшном стоял огромный аквариум с девушкой. То, что осталось от артистических дней «Марка» — законодателя моды. Кто-то решил, что это очаровательно и богемно — держать в аквариуме по ночам полуголую девицу. Но мистеру Сану всегда казалось, что это скорее безрадостный обвинительный акт культуре Лос-Анджелеса — или, пожалуй, иллюстрация того, что у Лос-Анджелеса вовсе нет собственной культуры, лишь огромная коллекция неверных трактовок творческих историй других, настоящих городов.
Он был недоволен собой, что так снисходительно отнесся к девице в аквариуме. Он счел ее недокрасивой — из тех, кто позирует для классов художников в жалких общественных колледжах. А потом вновь надевает дешевые шорты и рубашку своего бывшего и бродит среди мольбертов, поражаясь, какая же она гротескная, раз вызвала к жизни в безжалостных угольных мазках столько уродства. Она лежала на незагорелом животике в аквариуме, медленно покачивая ногами в мозолях, одетая в оранжевое бикини из магазина «Все по доллару», тыкая в MacBook Air, инкрустированный стикерами.
