Из газеты «Губернские ведомости»:
«Всероссийский центр изучения общественного мнения провел опрос по репрезентативной выборке населения области (1000 человек в возрасте от 18 лет и старше). На вопрос: „За кого бы Вы проголосовали в первом туре выборов губернатора области?“ – избиратели, решившие принять участие в голосовании, ответили так: за Владимира Барыкина – 35,2 процента, за Егора Реву – 16,3 процента, за Антона Дударева – 7,2 процента, за Евгения Троицкого – 6,9 процента, за Сергея Заворуева – 4,6 процента и за Вячеслава Прохорова – 0,2 процента. Не определились – 8,5 процента. Против всех – 21,1 процента».
Имя Василия Романова – автора стихов к новому альбому знаменитого на всю страну рок-музыканта Михаила Харякина, получило известность сразу после того, как первые песни альбома, получившего название «Убейте прохожего!», прозвучали на местном радио. Популярность Харякина в его родном городе была столь велика, что интерес со стороны поклонников, гордившихся не только знакомством с ним лично, но и с его знакомыми и даже со знакомыми его знакомых, распространялся на всех, кто входил, или думали, что входил, в его окружение. Так, как это произошло с Романовым. Сначала в Интернете на гостевой книге персонального сайта Харякина появилась информация о том, что автор стихов нового альбома – Василий Романов – живет на бульваре Карла Маркса, дом десять, квартира тридцать пять. Затем о том, что он является многолетним членом Союза писателей, что ему сорок три года, одиннадцать из которых он посвятил бизнесу, что года четыре назад бизнес бросил, развелся с женой и в лучших традициях русского андеграунда устроился на работу в студенческое общежитие вахтером.
Благодаря последнему факту, о Романове написали в газете. Но не как о поэте, чье творчество привлекло внимание самого Михаила Харякина, а как о неком чудаке, сознательно или по глупости отрекшимся от мирских соблазнов ради занятия творчеством. Заметка была небольшой, в десяток коротких строк, однако именно после ее публикации на страницах местных литературных изданий разгорелась дискуссия. Кто-то, продолжив начатую тему, напечатал в журнале «Родная речь» очерк о деятелях культуры, вынужденных подобно «известному поэту Романову» распродавать последние вещи, чтобы иметь возможность заниматься искусством, кто-то обвинил в сложившейся ситуации руководство города, а Петр Январский – главный редактор единственного в области книжного издательства «Словосочетания» – опубликовал в «Губернской газете» большую статью о мэре Николае Зингере, «стараниями которого еще работают театры с музеями», и о «малоизвестном поэте Романове», чье отречение от соблазнов, по словам автора, вызвано тем, что он физически не способен предаваться им.
Сам Романов молчал. И только однажды, участвуя в радиопередаче «О ком говорит город», сказал, что между бизнесом – Сатурном, пожирающим своих детей, и поэзией – Эвтерпой, имеющей дурную привычку бросать возлюбленных в разгар брачных утех, разницы нет – оба требуют обязательных жертв, не гарантируя ничего взамен. И добавил: поскольку в судьбоносные моменты жизни поэтов и бизнесменов стечение роковых обстоятельств часто совпадает с их обдуманным выбором, то рассуждения по поводу того, каким было его решение оставить бизнес и вернуться к поэзии: сознательным или нет, смешны и наивны.
Что Романов хотел этим сказать и что он имел в виду, сравнивая бизнес с поэзией, толком никто не понял, зато все, кто слушал передачу, по достоинству оценили стиль ответа.
Прошло еще немного времени, и Романов в очередной раз удивил знавших его людей тем, что, по слухам, отклонил предложение мэра города – Николая Зингера – занять вакантную должность главного редактора «Губернской газеты».
(Для тех, кто считал Романова чудаком, самое удивительное в этой истории заключалось не в том, что он – вахтер общежития – отказался от престижной и хорошо оплачиваемой работы, в этом-то как раз ничего удивительного, по их мнению, не было, и не в том, что причиной отказа послужили некие разногласия с руководителем города, а в том, что должность главного редактора самой влиятельной в области газеты была предложена именно ему.) Это заставляло задуматься. И пересмотреть сложившееся о нем мнение.
Мнение не сразу, но пересмотрели. И выяснили, что в Романове чудачеств ровно столько, сколько требуется творческому человеку, чтобы пребывать в форме. Что традиция оставлять мир ради духовного совершенствования восходит еще к дохристианской эре. И что для приличного человека отказываться от выгодных предложений, если эти предложения противоречат его принципам, столь же естественно, сколь эти принципы иметь.
Именно с этого момента имя Романова стало в один ряд со всеми городскими знаменитостями. Его, иногда в шутку, иногда всерьез, вспоминали журналисты, когда ругали чью-нибудь откровенно заказную статью («Романов ни за что бы такого не написал»), издатели, когда обговаривали с авторами размер гонораров («Даже Романов у нас таких денег не получал!»), и сами авторы, не соглашавшиеся с условиями издателей: «Так мы же не Романовы!» – хихикали они, намекая на то, что их – не совсем еще старых и больных мужчин – мирские соблазны мал-мала интересуют.
