У моего окна

У моего окна

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 2 страницы. Год издания книги - 2005.

После смерти знаменитого автора поэмы «Москва — Петушки» то тут, то там появлялись какие-то отрывочные тексты, и было трудно понять, идет ли речь о каких-то разрозненных листках, оставленных Веничкой, или об отрывках какого-то одного большого произведения. Но прошло время, и стало ясно — эти-то отрывки, этюды, эскизы, пародии, заметки и образуют главное литнаследство самого знаменитого «философского пьяницы» русской литературы. Они составляют огромное разбитое зеркало, в которое стоит поглядеться любому русскому человеку.

Рассказ написан во время обучения писателя в Орехово-Зуевском Педагогическом Институте. Значительная часть текста утеряна. По свидетельству соученицы по ОЗПИ и близкой подруге писателя Юлии Руновой, рассказ имел вариант названия «У моего стекла».

Читать онлайн У моего окна


1. Allegro moderato

2. Andante comodamente

3. Скерцо

4. Финал

Я очень редко гляжу на небо, я не люблю небо. Если уж я на него взглянул ненароком, так это верный признак того, что меня обдала очередная волна ипохондрии. Ну вот как сегодня, например: в моем славном тупике погашен свет, и, обозревая из темноты все небесные сферы поочередно, я предаюсь «метафизическим размышлениям». Если хотите — я прослеживаю эволюцию звука «у» в древневерхненемецком наречии. И, так как нравственность моя до скотства безупречна, я избегаю глядеть в сторону затемненного палисадника; с наступлением весны я рискую быть свидетелем всеобщего икрометания и хамства.

Когда же взгляд мой иногда соскальзывает все-таки с небес на землю, я вижу приблизительно следующее: у центрального подъезда, вот уже полчаса наверное, двое неизвестных поддаются естественной склонности, сообразуясь с обстоятельствами времени и места. Один из них — судя по всему — сержант. Другая повернута ко мне тылом, но, насколько позволяют угадывать очертания, принадлежит к факультету агро-биол‹огическому›. Они бесконечно размениваются лобзаниями — но твердолобый сержант является, по-видимому, «сторонником более тесных и всесторонних связей»; он даже с каким-то нервозным беспокойством поминутно теребит ее за рукав и зовет в туманную даль.

Между нами говоря, вполне добродетельная и достойная сценка. Издавна различались два аспекта нашего существования — сентиментальный и практический; первый включает в себя хризантемы, жюрфиксы, грезы, лобзания, гиацинты и па-де-труа; объем второго, напротив, почти исчерпывается автобазами, санпропускниками, подоходным налогом, ливерной колбасой и казенными портянками.

У меня лично — врожденное отвращение к обоим этим аспектам. Жизнь претит моей природе. И если уж лирическая ее сторона привлекает меня больше других, то потому только, что содержит в себе больший элемент комизма. Господь остроумен. Он сделал так, чтобы уход из жизни доставлял человеку максимальную физическую боль, а зачатие новой жизни — наибольшее из всех телесных наслаждений; таким насильственным образом он проявляет свою заботу о продлении человеческого рода — и никто не виноват в том, что эта пара двуногих впала в состояние эротической истомы. Черт с ними. Мне нет никакого дела до того, что какая-то агробиол‹огическая› кроха жертвует своей невинностью в интересах национальной обороны. Я пожимаю плечами и, вновь обратив свои взоры в сторону созвездий, пробую завершить эволюцию звука «у» в…

Но безуспешно. Долетевший до меня звук пощечины возвращает мне чувство современности. Не знаю, кто был автором этой пощечины, по-видимому, сержант, потому что в данный момент он удалялся от крохи с видимым наслаждением и с сознанием выполненного долга…

Массаж лица, видимо, не пошел ей на пользу. Сплошное олицетворение распятой красоты, она рассеянно брела в направлении моего тупика — и, так как учтивое лунное сияние позволило мне рассмотреть ее сверху донизу, я опознал в ней ту, которая, судя по слухам, пользуется в этом городе популярностью рискованной и скандальной. Российский лексикон изобилует терминами, обозначающими особ подобного рода, но я не решаюсь употребить ни один их них. Во всяком случае, мне известно, что под пурпурным балдахином ее опочивальни выспалось, без ущерба для здоровья, все прогрессивное человечество, что в отношениях к каждому из них она придерживалась принципа: «От каждого по его способности, каждому по его потребности», что вследствие этого — у нее размоченная и восприимчивая душа, легко поддающаяся деформации сколько-нибудь настойчивой, и что вследствие того же самого она выходит в весенние ночи извлекать квинтэссенцию.

Отверзлись парадные врата — и общежитие ОЗПИ изрыгнуло из себя отрока, которому суждено было стать новой — и центрфигурой моего лирического повествования.

Вот тут-то и начинается трагедия.

Andante

Заранее предупреждаю, однако: по ходу действия я буду долго и утомительно рассуждать. Ибо все вокруг меня происходящее, все до единого люди — интересуют меня лишь постольку, поскольку могут дать пищу моим размышлениям и софизмам.

Весьма вероятно, что весь ход развития человеческой мысли был всего-навсего бледной увертюрой к тому, что призван сказать я. Ну-с, так слушайте.

Мой юный герой был пьян, как тысяча свинопасов — и сам по себе этот факт уже настолько значителен, что определяет собой весь ход развернувшихся передо мной драматических коллизий. Сто лет назад, надо заметить, люди, которым не нравилось то, что они при жизни своей воспринимали, по простоте душевной пытались изменить воспринимаемое. Теперь эти «неудовлетворенные» меняют сами восприятия — получается гораздо эффектнее, к тому же безопаснее и дешевле.

О пользе алкоголя можно говорить бесконечно — и не только в политическом плане. Уменьшая количество выдыхаемой углекислоты, замедляя, следовательно, перегорание органических тканей, алкоголь позволяет нам поддерживать свои силы минимальным количеством пищи.

Мало того, трезвый человек настолько беден духовно, что иногда не в силах вызвать в себе даже самые значительные из своих аффектов; он стыдится и мимического, и словесного, и какого угодно пафоса. Иногда я склоняюсь к мысли, что средний психологический «уровень» древних греков был аналогичен нашему «уровню» в состоянии заметного опьянения, что общее психологическое состояние человечества имеет тенденцию к отрезвлению и что всякий бунт против этой тенденции закономерен и справедлив. Трезвость можно признать явлением нормальным разве что только в биологическом отношении; а ведь человек — меньше всего явление биологического порядка.


С этой книгой читают
Розовый дельфин

Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.


Новая дивная жизнь (Амазонка)

Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.


Избранное

В «Избранное» писателя, философа и публициста Михаила Дмитриевича Пузырева (26.10.1915-16.11.2009) вошли как издававшиеся, так и не публиковавшиеся ранее тексты. Первая часть сборника содержит произведение «И покатился колобок…», вторая состоит из публицистических сочинений, созданных на рубеже XX–XXI веков, а в третью включены философские, историко-философские и литературные труды. Творчество автора настолько целостно, что очень сложно разделить его по отдельным жанрам. Опыт его уникален. История его жизни – это история нашего Отечества в XX веке.


Почерк судьбы

В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?


Холм грез. Белые люди (сборник)

В сборник произведений признанного мастера ужаса Артура Мейчена (1863–1947) вошли роман «Холм грез» и повесть «Белые люди». В романе «Холм грез» юный герой, чью реальность разрывают образы несуществующих миров, откликается на волшебство древнего Уэльса и сжигает себя в том тайном саду, где «каждая роза есть пламя и возврата из которого нет». Поэтичная повесть «Белые люди», пожалуй, одна из самых красивых, виртуозно выстроенных вещей Мейчена, рассказывает о запретном колдовстве и обычаях зловещего ведьминского культа.Артур Мейчен в представлении не нуждается, достаточно будет привести два отзыва на включенные в сборник произведения:В своей рецензии на роман «Холм грёз» лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное.


Жар-птица (сборник)

Эту книгу лауреата премии «Писатель года 2014» в номинации «Выбор издательства» и финалиста премии «Наследие 2015» Полины Ребениной открывает повесть «Жар-птица» о судьбе русских женщин, которые связали свою жизнь с иностранными «принцами» и переехали на постоянное место жительства за границу. Помимо повести в книгу вошёл цикл публицистических статей «Гори, гори, моя звезда…» о современной России и спорных вопросах её истории, а также рассказы последних лет.


Икона, ее содержание и границы: (Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв.)

Глава из книги: Булгаков С., прот. Икона и иконопочитание. Париж, 1931, с. 97-115. Печатается по этому изданию.


Почему ты не в Церкви?

Благословение Элладской ЦерквиКнига архимандрита Греческой Православной Церкви Харлампия Василопулоса "Почему ты не в Церкви?" на родине автора пользуется огромной популярностью не одно десятилетие. Настоящий перевод сделан с десятого издания. Книга, впервые переведенная на русский язык, заражает читателя горячей верой автора. В простой и понятной форме повествуется о смысле 4-й заповеди Господней, о Церкви, ее Таинствах, причинах, препятствующих христианам быть верными чадами Церкви. Единство взглядов Русской и Греческой православных Церквей на большинство вопросов церковной жизни делает книгу интересной и полезной для русского читателя.


Странный Джон

Трагическая история взаимоотношений человечества с мутантами-сверхлюдьми, о котором весьма скупой на похвалы Станислав Лем сказал: «Никто еще лучшей вещи о становлении сверхчеловека не писал, и, сдается мне, вряд ли кто-либо сможет Стэплдона перещеголять».


Материк

Продолжение приключений Вольбрана в игровом мире.


Другие книги автора
Москва — Петушки

Поэма «Москва — Петушки» — самое популярное произведение потаенной русской литературы последних десятилетий, переведенное почти на двадцать языков мира.


Записки психопата

До недавнего времени подавляющее большинство читателей знало Венедикта Ерофеева лишь как автора "Москвы – Петушков". Конечно, и одного этого произведения хватило бы, чтобы его создатель занял не последнее место в российской словесности нашего столетия, однако творческое наследие Ерофеева оказалось гораздо шире. Более того – никто не может точно сказать, из чего оно состоит и каков его объем, ибо несколько последних лет восхищенные поклонники писателя имели возможность знакомиться все с новыми и новыми его текстами. "Первым заслуживающим внимания сочинением считаются "Записки психопата" (1956-1958 гг.), начатые в 17-летнем возрасте, самое объёмное и нелепое из написанного." Вен.Ерофеев.


Моя маленькая лениниана

Коллаж «Моя маленькая лениниана» впервые издан в Париже в 1988, в России в 1991 году.


Дмитрий Шостакович (отрывок)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.