Глава 1
18 июля 1988 г., понедельник
6.00
Рукой в перчатке Спектор потянул за висячий замок. Дужка с щелчком открылась. Он отодвинул засов на двери из рифленого железа и навалился на нее всем телом, толкая ее вверх и в сторону и стараясь не слишком шуметь. Как только отверстие стало достаточно большим для его худого тела, он скользнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Пока все шло именно так, как ему сказали.
Внутри пахло пылью и свежей краской. Свет был тусклым: его давала единственная лампа, висевшая в центре складского помещения. Он задержался у двери, давая глазам привыкнуть к слабому освещению. Рядом стояли коробки с масками. Клоуны, политики, животные и даже нормальные человеческие лица. Он взял маску медведя и надел ее, обезопасив себя на тот случай, если кто-то вдруг включит свет. Пластик защемил ему нос, а глазные прорези оказались меньше, чем хотелось бы. Периферийное зрение ни к черту. Спектор медленно двинулся к свету, непрерывно озираясь и проверяя, не окружают ли его.
Он пришел на несколько минут раньше. Решил, что так будет разумнее. Кто-то потратил немало усилий на то, чтобы его разыскать и устроить эту встречу. Эти люди либо в отчаянном положении, либо его подставляют. В любом случае эта встреча может обещать неприятности. От пыли у него зачесались глаза, но из-за маски с этим ничего нельзя было поделать. Он остановился шагах в десяти от света и стал ждать. Единственным источником звука были тихие шлепки мотыльков, сталкивающихся с металлическим патроном.
– Ты тут?
Голос был приглушенным, но определенно мужским, и слышался он с другой стороны светового круга. Спектор кашлянул.
– Да, это я. Может, выйдешь на свет, чтобы я тебя видел?
– Я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. Давай так это и оставим.
Наступило молчание. В темноте зашуршала бумага.
– Ну, говори.
Спектор сделал глубокий спокойный вдох. Это было не похоже на подставу – и у него имелось преимущество.
В круг света протянулась рука. Человек оказался настолько низким, что его можно было бы принять за мальчишку, однако рука оказалась толстой и мускулистой. Пальцы на руке были короткие. Из-под кожаной перчатки выглядывал край резиновой. Этот тип явно очень осторожничал. Рука держала конверт из толстой бумаги.
– Здесь все, что тебе нужно знать.
– Бросай сюда. – Рука швырнула пакет в его сторону. Конверт тяжело плюхнулся на пол и по инерции проскользнул к краю освещенного круга, поднимая в воздух пыль и хлопья краски. – Славный звук.
Спектор прошел к конверту. К черту излишняя осторожность – пусть этот тип увидит его в маске медведя. Это не страшно. Он поднял конверт и большим пальцем открыл его. Там оказалось несколько аккуратных пачек стодолларовых купюр, обратный билет до Атланты на имя Джорджа Керби и листок бумаги, сложенный дважды. Спектор прикинул, что тут должно быть больше пятидесяти тысяч.
– Половина сейчас. Остальное – когда работа будет сделана.
Голос переместился и сейчас раздавался откуда-то между Спектором и дверью. Спектор развернул листок бумаги и поднес к свету, чтобы прочесть. Он резко втянул в себя воздух.
– Черт! Ничего себе просьба! И к тому же в Атланте. Ну и шуму будет! Почему бы не подождать, чтобы он вернулся, и не сдать авиабилет Джорджа Керби?
– Мне надо, чтобы это было сделано на следующей неделе. Можно даже завтра. Договорились?
– Угу, ладно, – согласился Спектор, сгибая конверт и пряча его за пазуху. – Похоже, ты этого типа жутко ненавидишь.
Дверь открылась. Спектор успел мельком увидеть заказчика, прежде чем тот снова ее закрыл. Метр с кепкой, а сложение тяжеловеса. Гном. Таких немного. И только один имеет зуб на того парня, за смерть которого ему заплатили.
– А я слышал, что ты умер, Гимли.
Ответа не было. Однако и нельзя было ждать ответа от того, из кого вроде как сделали чучело, выставленное в Знаменитом общедоступном музее диких карт на Бауэри. Но Спектору ли не знать, что, если человека считают покойником, это совсем не обязательно так и есть.
Это был Крысиный тупик – место, где мертвецы оставляют свои кости. А где Джокерская тусовка, там и Крысиный тупик.
Наверное, крысам тут хорошо живется.
Последний клиент вывалился за дверь, которая орущей пастью разрывала дебильную рожу кирпичной стены. Дверь была нормальной высоты, но большинство все равно вжимало голову в воротники, размякшие от потливого страха, предвкушения и сладкого облегчения. Так они и шли, пробираясь между перламутровыми лужами, поблекшим разноцветьем пластиковых оберток из-под еды, и застоявшейся городской вонью, состоящей из увядших белков и сложных углеводов, некрасиво стареющих.
Рядом с дверью ошивалась неприметная личность – горбатый Джеймс Дин. Его черный кед упирался в стену у него за спиной, а белый стоял в грязи. Он кивал и издавал негромкое горловое гудение, следя, чтобы ночные посетители направлялись в нужную сторону. Проще некуда. Те, что внутри, оставляли тягучую, хихикающую угрозу «Лунного громилы» позади, и стоило им выйти, как правильным направлением становилось то, которого вело подальше от него.
