Землю потрясали природные катаклизмы. В морской пучине тонула суша. Землетрясения и извержение вулканов выталкивали со дна океанов новые материки. Исчезали и появлялись новые расы, перерождались народности. Лишь Краеугольные Земли и Лунная Твердь — два континента, разделённые Тайным морем, — сохранили свою историю, меняя очертания и приспосабливаясь к капризному климату.
Миновали тысячелетия, дикость человечества и грубость нравов отошли в прошлое. Цивилизация переболела детскими болезнями и достигла очередной стадии развития. Страны одного материка принялись делить территории и спорить, чья религия древнее и главнее. Второй материк превращался в монолит: здесь Бог один и вера одна, и государства одно за другим становились частями целого.
Король Тезара — сверхдержавы Краеугольных Земель — собрал за столом переговоров правителей всех стран континента. «Войны затерялись в истории, наука развивается на благо мира, благосостояние народа растёт, и нам стало скучно, — сказал Моган Великий. — Мы перечерчиваем карту мира, сталкиваем верующих лбами. Мы теряем контроль над своими низменными побуждениями. Скоро мы решим, что холодное оружие устарело, военизируем науку и промышленность, возомним себя богами и уничтожим всё, чего достигли. Я предлагаю пойти по новому пути — пути нравственной чистоты и справедливости. Давайте займёмся развитием духовной стороны общества. Давайте построим мир без насилия, где будут главенствовать законы, а не сила: избавимся от оружия и отменим смертную казнь. Чтобы лучше понимать друг друга, давайте говорить на одном языке — слоте. И тогда мы станем твёрже тверди, а Лунная Твердь будет всего лишь заморской землёй».
К «Миру без насилия» примкнули сорок три страны. Остальные семнадцать не поддержали идею Могана и получили статус отвергнутых.
Раскол Краеугольных Земель на два лагеря вынудил новоявленное содружество внести изменения в договор: вместо единой миротворческой армии в странах были сформированы войска быстрого реагирования на случай военной интервенции; границы между «Миром» и «отвергнутыми» перекрыли рвами, доверху наполненными колючей проволокой.
Как в насмешку над неудачей Великого, сверхдержава Лунной Тверди сделала ответный ход: со словами «Сила Ракшады не в оружии» заменила каждый клинок воином, обученным убивать.
Когда Моган, вопреки громким заявлениям, поработил нищее Порубежье, Ракшада нанесла второй и весьма болезненный удар по его авторитету: оборвала все связи с Тезаром.
Спустя двадцать лет Моган подарил колонию своему сыну Адэру Карро, желая разбудить в нём правителя. Подарил как изгаженное блюдце, портящее вид праздничного стола. Адэр, сын великого пролагателя новых путей, нанёс третий удар по авторитету отца: выбрал для Порубежья иной путь.
Мир опешил и замер в ожидании развязки конфликта.
***
Шумный и многолюдный Тезар затих и опустел. Погода преподносила неприятные сюрпризы: снегопады сменялись дождями, после которых наступали трескучие морозы, превращая города и сёла в ледовое царство.
Градмир, столица Тезара, невзирая на непогоду, жил привычной жизнью. В часы пик машины и конные экипажи простаивали в пробках. Сутки напролёт хлопали двери ресторанов и гостиниц. Хозяева магазинов украшали витрины, готовясь к предпраздничным распродажам. Туристы бродили по дворцовой площади, любуясь скульптурными ансамблями и архитектурой выключенных до весны фонтанов.
Во дворце Могана Великого жизнь била неиссякаемым ключом. По коридорам важно вышагивали дворяне и сновали чиновники. По цветущим оранжереям прогуливались дамы, кутаясь в меховые накидки.
В правительственном крыле было тихо. Помощники советников ступали по дубовому паркету в обуви на мягкой подошве, ибо за дверями кабинетов вынашивались планы и продумывались пути их осуществления.
Старший советник Трой Дадье уже в который раз перечитывал официальное послание Совета Порубежья. Несколько сшитых листов, и каждый лист вонзался в сердце острой льдинкой. Побродив по кабинету и поворошив угли в камине, Трой открыл очередной конверт с пометкой: «Лично Великому», вытащил три письма и через пять минут закружил по комнате, переставляя с места на место стулья. Побарабанив ладонями по подоконнику, взял последний конверт с грифом «Совершенно секретно» и достал серые бумаги…
Чиновники торопливо прижимались к стенам коридора и с удивлением смотрели вслед Трою Дадье. Никто прежде не видел, чтобы так ходил старший советник: он не шёл — нёсся, размахивая чёрной папкой с серебряным гербом Тезара.
Казалось, что в приёмной короля недавно закончился ремонт, и работники завершили уборку буквально пять минут назад. В свете люстры переливались лакированные подлокотники кресел и атласная обивка мебели. Панели из красного дерева излучали матовый блеск. В паркете отражалась роспись потолка.
Из-за стола поднялся секретарь:
— Ваша Светлость?
— Доложите Великому о моём приходе, — потребовал Трой.
— Его Величество сегодня никого не принимает, — произнёс секретарь и чуть тише добавил: — Ужасная погода, не правда ли?
Уловив в хорошо поставленном голосе хрупкие нотки, Трой только сейчас заметил, что никто не продавливает сиденья стульев, не шепчется в углах, не стоит с нервным видом возле камина, перечитывая прошение.
