Тезисы о культурной революции
Ги Дебор
Философ, писатель, режиссер. Основатель и теоретик Ситуацианисткого интернационала. Автор книги "Общество спектакля" и многочисленных статей.
Текст был впервые опубликован в журнале Internationale Situationniste, N1, июнь 1958
Перевод с французского Веры Акуловой.
1. Традиционная цель эстетики – воспроизводить ощущение некоторых элементов прошлой жизни, отсутствующих в настоящем, так, чтобы благодаря художественной медиации эти элементы избегали смешения внешних обликов, подверженных господству времени. Следовательно, степень художественного успеха измеряется красотой, неотделимой от долговечности и склонной даже претендовать на вечность. Цель ситуационистов – непосредственное участие в чувственном изобилии жизни через изменение намеренно организованных преходящих моментов. Успех этих моментов может заключаться лишь в их мимолетном эффекте. Ситуационисты рассматривают культурную деятельность с точки зрения тотальности, как метод экспериментального конструирования повседневной жизни, который может постоянно разрабатываться с расширением досуга и исчезновением разделения труда (начиная с разделения художественного труда).
2.Искусство может перестать быть отчетом об ощущениях и стать прямой организацией высших ощущений. Это значит производить самих себя, а не вещи, которые нас порабощают.
3.Масколо[1] прав, когда говорит (в Le Communisme), что сокращение рабочего дня режимом диктатуры пролетариата – это "самое верное доказательство его революционной подлинности". Ведь "если человек есть товар, если с ним обращаются как с вещью, если в целом отношения между людьми – это отношения одних вещей с другими, это значит, что его время у него можно купить". Впрочем, Масколо слишком быстро делает вывод, что "время свободно занятого человека" всегда используется правильно и что "единственное зло – покупка времени". Не может быть свободно используемого времени без владения современными инструментами конструирования повседневной жизни. Применение таких инструментов ознаменует скачок от утопического революционного искусства к экспериментальному революционному искусству.
4.Международная ассоциация ситуационистов может рассматриваться как союз рабочих передового сектора культуры, или, точнее, как союз всех тех, кто отстаивает свое право на труд, который сейчас стесняют общественные условия, то есть как попытка организации революционеров – профессионалов в сфере культуры.
5.Практически мы отделены от реального господства материальных сил, накопленных нашим временем. Коммунистическая революция еще не совершилась, и мы находимся в условиях разложения старых культурных надстроек. Анри Лефевр верно понимает, что это противоречие находится в центре характерного для современности разлада между прогрессивным индивидом и миром, и называет культурную тенденцию, укорененную в этом разладе, романтически-революционной. Неполнота концепции Лефевра в том, что он делает простое выражение разлада достаточным критерием революционного действия в культуре. Лефевр заранее отказывается от любого эксперимента по глубоким культурным преобразованиям и довольствуется содержанием – сознанием возможного и невозможного (пока еще слишком отдаленного), – которое может быть выражено в какой угодно форме в рамках декомпозиции.
6. Те, кто хочет преодолеть установленный старый порядок во всех его аспектах, не могут цепляться за беспорядок в настоящем – даже в сфере культуры. Нужно отбросить ожидание и бороться, в том числе и в культуре, за реальное возникновение подвижного порядка будущего. Возможность этого порядка, уже присутствующая здесь и сейчас, обесценивает любое выражение в известных культурных формах. Нужно стремиться к полному разрушению всех форм псевдокоммуникации, чтобы однажды достичь коммуникации реальной и прямой (в рамках нашей гипотезы высших культурных методов – сконструированной ситуации). Победа будет за теми, кто сумеет создавать беспорядок, не любя его.
7. В мире декомпозиции мы можем попробовать свои силы, но не применить их. Практическая задача преодоления нашего разлада с миром, то есть преодоления декомпозиции несколькими конструкциями высшего уровня, не романтична. "Романтиками-революционерами" в смысле Лефевра мы будем именно в той мере, в какой будем терпеть поражение.
