Зал номер 13 муниципального морга – Дантов круг, где пребывают «спящие».
Он располагается на четвертом, и последнем, подземном уровне, в ледяном аду холодильных установок. Этот этаж предназначен для неопознанных трупов. В редких случаях кто-либо запрашивает позволения посетить его.
Но в ту ночь туда пришел посетитель.
Сторож ждал его у лифта, запрокинув голову. Смотрел, как цифры одна за другой, сверху вниз, загораются на табло, и гадал, кем может оказаться неожиданный гость. Еще больше его интересовало, что именно подтолкнуло посетителя к пределу, столь далекому от мира живых.
Зажглась последняя цифра, последовал долгий миг ожидания, затем двери кабинки раскрылись. Сторож оглядел посетителя, мужчину за сорок, в темно-синем костюме. На лице гостя отразилось удивление: он, как и все, кто впервые попадал сюда, вниз, ожидал увидеть белый кафель, освещенный жестким, стерильным неоновым светом, но стены оказались зелеными, а точечные лампы распространяли оранжевое сияние.
– Такая цветовая гамма успокаивает, помогает предотвратить паническую атаку, – ответил сторож на невысказанный вопрос, подавая гостю голубой халат.
Посетитель промолчал, надел халат, и оба пустились в путь.
– На этом уровне в основном трупы бродяг или нелегалов. Ни документов, ни родни: отбросят копыта и оказываются здесь, внизу. Их размещают в залах от первого до девятого, – объяснял сторож. – Десятый и одиннадцатый – для людей, которые, как и мы с вами, платят налоги и смотрят матчи по телевизору, но в одно прекрасное утро помирают в метро от инфаркта. Какой-нибудь пассажир притворится, будто оказывает помощь, а на деле свистнет бумажник, и привет, фокус удался: дяденька или тетенька исчезают навсегда. Иногда, правда, всему виной бюрократы: девчонка в конторе перепутает бумажки, и вот родным, приглашенным на опознание, предъявляют чужой труп. Человек как будто бы и не умер, его продолжают искать. – Своей импровизированной экскурсией сторож пытался поразить гостя, но тот никак не реагировал. – Дальше – самоубийцы и жертвы ДТП: зал двенадцать. Ведь, может статься, труп в таком состоянии, что сомневаешься даже, человек ли то был, – добавил сторож, испытывая, насколько крепкие у гостя нервы, но тот и бровью не повел. – Так или иначе, закон предписывает с ними всеми обходиться одинаково: держать в холодильной камере не менее восемнадцати месяцев. По истечении срока, если никто не опознал или не востребовал останки, и в случае если тело уже не представляет интереса для следствия, отдается распоряжение о его уничтожении путем кремации. – Сторож на память цитировал инструкцию. И, понизив голос, произнес заговорщицким тоном, ведь с минуты на минуту объяснится причина ночного визита: – Дальше – эти, из тринадцатого зала. Анонимные жертвы нераскрытых убийств.
В случае убийства закон гласит, что тело входит в число улик до тех пор, пока не будет установлена личность потерпевшего, – разъяснял сторож. – Нельзя осудить убийцу, если не доказать, что человек, которого он убил, на самом деле существовал. Если нет имени, тело – единственное тому доказательство. Поэтому оно хранится бессрочно. Один из вывертов судебного крючкотворства: адвокатам такие очень по душе.
Пока не будет выявлено преступное действие, послужившее причиной смерти, останки не могут быть уничтожены или преданы естественному разложению, говорилось в инструкции.
– Мы называем их «спящими».
Неизвестные мужчины, женщины, дети, виновного в убийстве которых так и не нашли. Годами ждут они, когда кто-нибудь придет и снимет с них проклятие быть похожими на живых. И, как в страшных сказках, чтобы это свершилось, надо произнести волшебное слово.
Назвать имя.
Помещение, приютившее их, – зал номер 13 был последним, в самой глубине коридора.
Они остановились перед металлической дверью, и сторож стал возиться со связкой ключей, пока не отыскал нужный. Открыл дверь, отступил в сторону, пропуская гостя. Едва тот шагнул в темноту, как на потолке засветился ряд желтых лампочек: сработали датчики движения. В центре зала стоял стол для вскрытий, вокруг высились холодильные камеры с десятками отсеков.
Стальные соты.
– Вы должны расписаться здесь, таковы правила. – Сторож показал на регистрационную книгу. – Который вас интересует? – осведомился он, явно взбудораженный ночным визитом.
Гость наконец заговорил:
– Тот, что находится здесь дольше всех.
AHF-93-K999.
Сторож знал шифр наизусть, тайна давно его томила. Сразу нашел выдвижной отсек с этикеткой, приделанной к ручке. По левую сторону, третий снизу.
– Среди всех, хранящихся здесь, внизу, история этого тела даже не самая оригинальная, – не мог не уточнить сторож. – Однажды субботним днем мальчишки играли в футбол в парке, и мяч залетел в кусты: так его и обнаружили. Выстрел в голову. Ни документов, ни даже ключей от дома. Лицо до сих пор вполне поддается опознанию, но никто не обрывал телефон чрезвычайной службы, никуда не поступало заявление об исчезновении. За отсутствием преступника, которого, возможно, никогда и не найдут, единственным доказательством того, что совершено преступление, является тело. Поэтому суд постановил, что оно должно храниться до тех пор, пока преступление не раскроют и правосудие не восторжествует. – Он помолчал. – С тех пор прошли годы, а труп все еще здесь.
![Погоня [журнальный вариант]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
