Введение
СССР сегодня посвящено множество различных трудов историков, публицистов, философов, социологов и экономистов. Спектр мнений о том, что же это была за страна, весьма многообразен, но практически все исследователи утверждают – этой страны уже нет и на месте СССР сегодня существуют совершенно отличные от неё страны и Россия – одна из этих других стран. Я утверждаю противоположное. Нынешняя Россия – это один из вариантов развития той системы, которая была создана в 1917 году и называлась СССР и с советским прошлым отнюдь не покончено. Оно глядит на нас из-за каждого угла, из-под фуражки милиционера-полицейского, с экранов телевизоров. И именно оно, это прошлое, ведёт современную Россию к деградации.
А для того, чтобы понять мою точку зрения, нужно не просто рассматривать факты об истории СССР в их естественном течении, а вскрыть механизм этого течения. И здесь нам на помощь приходит взгляд на общество как на сложную совокупность различных социальных слоёв, занимающих положение в обществе благодаря наличию у них экономических ресурсов и следующих за ним ресурсов социальных и политических.
Всегда так было, так есть и в ближайшее время так будет, что отдельные личности, находящиеся на нижних социальных слоях обществах, стремились в высшие слои общества. Рассмотрение того, как это происходит, позволяет вскрыть глубинные механизмы советской власти и историческую связь её с современной российской властью, а если брать шире – постсоветской, поскольку большая часть стран – республик бывшего СССР существует таким же образом, что и Россия.
В этой книге предлагается часть теории социальной динамики, а именно – теория диктатуры люмпен-пролетариата. Любая теория, по определению, это объяснение реально существующего явления. Поскольку я объясняю механизм существования власти в СССР и в современной России, то это действительно теория. Она опирается на проверенные данные и факты, она базируется на современных научных теориях, а потому является научной теорией. Но не все научные теории верны. Вполне возможно, что и моя теория ошибочна, но пока что с её помощью мне удаётся объяснить, а иногда и предсказать то или иное явление в российской политике и экономической жизни страны, а это – важный аргумент в пользу верности излагаемой ниже теории, поскольку никто ещё не отменил правило о проверке теории практикой.
Обычно, когда социологи и политики говорят о люмпенах и о маргиналах, они всегда утверждают, что это – различные понятия. И пытаются показать эти различия. Но, на мой взгляд, существующие определения этих понятий совсем не полные и не дают возможности однозначно идентифицировать индивидуумов, относящихся к тому или иному типу. К тому же свойства, данные в этих определениях, далеко не полные, поэтому не ясно – чем люмпен отличается от бродяги? Или бродяга и люмпен это одно и то же? Кроме того, почему люди часто используют понятия «люмпен» и «маргинал», смешивая их друг с другом? Не потому ли, что между ними есть некая взаимосвязь? Разделяя эти понятия, учёные не обращают внимание на те свойства, которые объединяют маргиналов и люмпенов. А ведь и маргиналы, и люмпены являются важными элементами социальной, экономической и политической структуры общества. Через изучение этих типов социума, через выявление взаимосвязи между ними можно понять как строение, так и диалектику развития общества.
Правильно говорят многие социологи, что маргиналы играют крайне важную роль в образовании новых социальных общностей – религиозных, профессиональных, политических. Но расписать эту роль никто не взялся, по крайней мере, мне не удалось найти такого автора. Более того, упоминая про маргиналов и люмпенов в полемическом задоре, никто в полной мере не рассматривает их роль как в бывшем СССР, так и в современной России. В постсоветской литературе укоренился штамп – бывший СССР это номенклатурный заповедник. Правила в стране коммунистическая партноменклатура. Но ведь советская партноменклатура – это не вечно живущий и замкнутый класс! Это всегда была живая, развивающаяся социальная группа. Кто её пополнял? Кто её покидал? Как этот процесс происходил? Нет ответов на эти вопросы.
А как о номенклатуре говорят сегодня? Известный социолог Г. Дерлугьян, например, пишет так: «Командная система создаёт собственных могильщиков. Прежде всего это сама номенклатура, которой просто хочется жить без страха перед диктатором, попользоваться благосостоянием и передать его детям. Решая малые обывательские задачи, чиновничество помимо своей воли заклинивает систему управления… У командного варианта индустриализации ограниченный срок действия, примерно одно поколение. Затем давление к демонтажу начинает расти не только сверху, от госэлиты, но и снизу, вернее, от новых средних слоёв специалистов, интеллигенции и рабочей аристократии… Отсюда и возникает демократизация – верхи не могут и боятся (за себя самих) использовать террор по-старому, а подчинённые не желают терпеть до гроба, как их родители (Дерлугьян, 2013)».
Ошибочность этой точки зрения опровергается историей современной Северной Кореи – верхи продолжают править, а низы подчиняются им. Правил дед Ким Чен, потом отец Ким Чен, а теперь – сын Ким Чен… А ведь Северная Корея – это только одно из направлений того явления, которое было открыто фактом создания СССР. Поэтому в выше цитируемом тексте, который, казалось бы, объяснил всё что было, на самом деле – только поверхностное описание, но не объяснение.
