3 ноября
Рыжей больше нет. Еще вчера она оживленно рассказывала мне что-то по телефону, а я, морщась от напора льющихся на меня эмоций, пыталась сосредоточиться на деталях текста на экране компьютера. Ей не терпелось со мной встретиться, потому что «позарез» нужно было посоветоваться. А мне позарез нужно было закончить текст договора (надо мной дамокловым мечом висел очередной дедлайн), – и мы с рыжей договорились на пятницу. Сегодня четверг, рыжую убили вчера, и я уже никогда не узнаю, что она собиралась мне рассказать. История нашей недолгой дружбы прервана, и мне предстоит вернуться в неизбежное одиночество.
* * *
11 сентября
Я стою перед шкафом и уныло веду рукой по рукавам свитеров, пиджаков и блузок, внезапно осознав однообразие своего гардероба: все вещи серые, или синие, или черные, какого-то особенно невзрачного оттенка. Редкие проблески белого ничего не меняют, потому что из всей его богатой палитры я всегда выбираю самый тусклый, самый «не белый» вариант. Все, чтобы не выделяться, чтобы не быть случайно замеченной – ни в метро, ни на улице, ни в офисе. Впрочем, носи я даже кричаще красный, избыточное внимание мне не грозит: заурядные данные сложно изменить одеждой, а к своим тридцати двум годам я уже не питаю иллюзий относительно собственной внешности. Откровенно говоря, осознание пришло ко мне намного раньше, еще в школе, лет в пятнадцать-шестнадцать, когда вокруг разворачивались яркие истории первой любви моих одноклассниц, а я делала вид, что «отношения мне не интересны». Как это типично для серых мышей, да?
Поначалу-то мне казалось, что у меня неплохие шансы: я ведь очень светлая блондинка. Но очень быстро обнаружилось, что к светлым волосам должно прилагаться кое-что еще: выразительные, а не простоватые, как у меня, черты лица, длинные ноги, узкие бедра… Да и самих волос требуется больше. Мои же собирались в чахлую косицу, которую приходилось основательно потеребить перед выходом из дома, чтобы она казалась пышнее. Позже, в универе, я, конечно же, предпринимала попытки усовершенствовать свою внешность, следуя бесчисленным рецептам из глянцевых журналов и интернета. Отрезала волосы – и оказалось, что на тонких светлых волосах стрижка смотрится так же плохо, как и школьная косица. Честно приседала по утрам и бегала вечерами, но моя фигура не желала переформатироваться. Я покупала яркие вещи, которые мне не шли, и делала макияж, который превращал меня из невзрачной простушки в простушку, молящую о том, чтобы ее заметили. В конце концов я сдалась, устав вести заранее проигранную войну за внимание мужчин, и мой гардероб наполнился одеждой, серость которой компенсировалась (для моих сегодняшних целей) соответствием офисному дресскоду. Я ведь юрист, скучный специалист по корпоративному праву – как еще мне одеваться?
Не то чтобы у меня никогда не было отношений с мужчинами. Первое высшее я получила не где-нибудь, а в Бауманке – вузе, который славится двумя вещами: невыносимо сложной программой и радикальным демографическим перекосом. В нашей группе, кроме меня, училась лишь одна девушка, и, само собой, без мужского внимания мы не оставались. В своего парня я влюбилась отчаянно. Максим был высок, красив, атлетичен и выступал за университетскую команду по баскетболу. На первом курсе он, кажется, встречался с другой девушкой, не из Бауманки. Да что там «кажется»! Конечно же, встречался, просто мне негде было ее увидеть. Я даже не смотрела в его сторону: молодой человек был абсолютно не моей лиги, с тем же успехом можно было мечтать о голливудской звезде. Однако на втором курсе Макс неожиданно обратил внимание на меня. Сначала я не поверила своему счастью, но потом, разумеется, решила, что он смог увидеть во мне то, что скрыто за немодной внешностью – личность и интеллект. А может, наивно надеялась я, ему даже нравится мой тип внешности? Мало ли худых и длинноногих? Они все друг на друга похожи, а во мне есть что-то особенное. Четыре года учебы пролетели незаметно. Год за годом я добросовестно писала ему курсовые. Как же иначе: ведь он столько времени проводил на межвузовских соревнованиях, что ему было совершенно не до них, а мне так хотелось быть полезной своему парню. Наступил выпускной курс – месяц за месяцем я не высыпалась, блуждала по общаге с синими кругами под глазами и бессмысленным взглядом смотрела на окружающий мир. Ничего удивительного: мне нужно было написать сразу два диплома, себе и Максиму, попутно объясняя ему суть его работы, чтобы он мог нормально защититься. И он защитился блестяще… и тут же меня бросил. Уже на церемонии вручения дипломов с ним рядом оказалась девушка изумительной красоты, которая наверняка и раньше присутствовала в его жизни. Разумеется, Макс меня с ней не знакомил. Контраст между нами был разительным. За последний курс я пристрастилась к сигаретам, что не помешало мне набрать восемь килограммов, при том, что я и раньше не была очень стройной. Говорят, что курение способствует худобе, но на себе я этого не заметила. Хотя, возможно, без него я набрала бы шестнадцать, кто знает? И с этим ничего нельзя было поделать, ничего: сигареты проясняли мозг и помогали думать, а еда… Если бы я не ела все время, как мышь, то не сделала бы ни одного диплома, а мне нужно было написать два. Впрочем, даже в лучшей форме у меня не было шансов конкурировать с его девушкой, поэтому круги под глазами и увесистый зад не сыграли никакой роли.
