"Темная лошадка" (No 48)
^TТЕМНАЯ ЛОШАДКА № 11 (48) октябрь 1998^U
Пятый Санкт-ПЕТЕРБУРГСКИЙ выпуск
"...чей-то слабый шанс, чей-то звёздный час..."
В печатном виде выходит с июня 1996 года Печатный орган Студии Доброго Слова. Новосибирск
В НОМЕРЕ: 3-5 Очки Адмирала Вячеслав Романов 6 - стихи Вячеслав Хованов, Анна Дубинская, Михаил Корман 7 Сказочка: Неизвестный Автор 8-9 - стихи Владимир Кияев 10- 11 Телефон Алексей Марданов 12 - стихи Татьяна Алферова, Сергей Бердников 13 - стихи Алексей Андреев 13-14 Компьютер и мир Михаил Владимиров 15 Интервью Саймон Сэй в Англии 16 Последняя страница
ЗАКАТ НАД НЕВОЙ
Чашку индийского чая Выплеснул кто-то в небо. Хочется есть отчаянно, Мне бы корочку хлеба. Падают капли медленно На пьедестал сфинкса, Волны устали мерно О парапет биться. Остров продрог Васильевский, И от колонн рыжих Ростры отчалить силятся К службе в соборе ближнем.
Михаил Владимиров
Старинных набережных плиты Укрыты предрассветной мглой. И тишина вокруг разлита, И белой ночи грудь пробита Соборной острою иглой. Негромкий колокольный звон Поплыл торжественно, печально И отозвался медный стон Щемящей грустью изначальной. Примером вечного движенья Струится невская вода... И это светлое мгновенье, Души неясное томленье Не повторятся никогда!
Владимир Кияев
Стр. 2 КАМЕРТОН
ВЫСОТА
Я жизнь свою хочу сравнить с полетом, Хотя пилотом не был никогда... Я по болотам топал с пулеметом В жару и снег, в дожди и холода. Я дни за днями, пробиваясь к цели, В земной коре разваливал пласты, Закладывая тюбинги в тоннели... И здесь я не утратил высоты. В воде по пояс, под железным градом, В земных глубинах и среди болот Сподвижники мои шагали рядом, Вершащие со мной один полет. Одни из них, слабея, говорили: "Нам этот груз нести невмоготу". И у меня ослабевали крылья, Казалось, я теряю высоту. Но были одержимые, которым Любое дело было по плечу. И сердце несмолкающим мотором Во мне стучало: "Я лечу, лечу!.." Подбрасывая на своих ухабах, Меня трепала жизнь, как треплют лен. Я слабым был. Но это среди слабых. А среди сильных был я сам силен
Николай Старшинов.
Колонка редактора
Добрый день, уважаемые (по)читатели . Представляя вашему вниманию питерских авторов, хочу попросить: если вам что-то не понравится, не спешите обвинять их. Может быть день сегодня неудачный или строчки расположены под наблагоприятным углом. А может быть составитель допустил тактическую ошибку в расположении материала. Редактор ведь тоже в чем-то сродни пианисту, который может испортить гениальное произведение.
Для кого я составил этот номер? Как говорится в популярной рекламе Да, признаюсь откровенно этот номер я делал в первую очередь для себя, стараясь получать удовлетворение от самого процесса работы, но, как говорится, смотрите выше.
На вопрос, "почему я занялся этой неблагодарной деятельностью", ответить сложнее. Душещипательных историй о том, как я решился подхватить знамя из рук безвременно ушедшего в неизвестность Митрофанушки, не будет. Скорее всего я понял, что у меня накопилось достаточно материала, чтобы выставить его на обозрение читающей публики.
Где я взял этот материал? Скажем так, он попадал ко мне разными путями: от непосредственного дарения человека, которого я видел один раз (Т. Алферова), до предложения конкретным людям поучаствовать в СПб выпуске (В. Кияев, С. Бердников) . А сейчас я сделаю то, чего никогда не делали составители предыдущих выпусков: обнародую общий замысел, отбивая тем самым хлеб у потенциальных критиков. Мне хотелось показать в этом номере всю нашу жизнь от через >Детский мир> к юношеским проблемам, взрослению и . Конечно, я не ставил себе такой цели изначально. Его подсказала первоначальная компоновка материала. А она-то как раз и была случайной. Плюс ко всему мне пришлось решать проблему отсутствия художника. Впрочем, это не было проблемой. Я просто сканировал имеющиеся под рукой фотографии и открытки. Что еще: Я не стал заморачиваться с авторскими правами, цинично считая все имеющееся у меня своим. Разумеется авторы были по возможности предупреждены о моих действиях, но поскольку до сих пор я не получил ни одного отказа, по умолчанию посчитал это одобрением своих действий. Всякие юридические тонкости не для меня. Есть автор. И есть публика. Моя задача донести до публики произведения данного автора. Тем более, что это действительно хорошие произведения. Если же у вас возникнут вопросы, пишите. Емельный адрес в конце - это мое предпочтение. Бумажный: Да есть он и у СНЕГа, и у Мерлина, и у Ночного Ветра. Желающий - найдет. Но откровенно говоря, в ближайшее время мне будет как-то не до выпуска новых номеров. - слишком много я вложил в этот. Читайте на здоровье.
Новиков Олег
Стр. 3-5
Очки Адмирала
Адмирал брал бастион штурмом. Бастион был невероятно крепким. * * * - Что ещё на сегодня? Его Величество соизволил несколько расслабиться, - кипа бумаг, на которой лежала холёная рука Первого Министра, истаяла почти до основания. Первый министр сверкнул перстнем. - Есть ещё одно дело... Не знаю, правда, как к нему подступиться. - Да чего уж там, говорите, как есть! Король был рыцарем прямым и честным и требовал от подчинённых вести себя соответственно. Известен был этот король, кстати, тем, что издал указ, - говорить правду. Указ предназначался исключительно для служебного пользования, то есть, как сейчас говорят, для . - Видите ли, сир... Я не хотел об этом говорить, но условия сложились таким образом... Словом, пора отменить этот приказ. Король также был известен тем, что своих приказов не отменял ни под каким предлогом и ни за что! В связи с чем Его Величество вскипело. - Что-о-о?! - рявкнул он с трона, почувствовав, что в его душе просыпаются три диких и необузданных существа, которые, увы, дремлют в каждом короле и будить которых нельзя ни под каким соусом: Тиран, Варвар и Идиот. - Молча-а-ать! Палача-а-а!! - Тьфу, началось! - расстроился Первый Министр и показал Королю зеркало. Тот кивнул и притих. Посидел немного, нахохлившись, и вздохнул: - Ну, продолжайте... - Дело в том, сир, что, как Вы изволите помнить, война с Энляндией так и не произошла. Мы, так сказать, победили до её начала. Ваше Величество являлись прямым наследником короля Энляндии и получили её в связи с внезапной кончиной оного, так сказать, естественным путём. - Я помню. - Но Вы, вероятно, забыли, что отдали Адмиралу приказ штурмовать правый бастион северной стены их столицы? - Нет, отчего же, я помню. - Да... - помялся министр. - Но, видите ли, сир, Вы его не отменили... - И что? - спросил Король. (Заметим, кстати, что он уже начал догадываться, в чём дело, но не мог отказать себе в удовольствии услышать это от постороннего человека. Насколько вообще министр может быть посторонним для короля.) - Сир. Он его штурмует. И небезуспешно. Он его берёт каждый вечер в 19:00 и выводит вой-ска в 21:00 за отсутствием неприятеля и так как не хочет понапрасну рисковать своими людьми... Что с Вами, сир? - Два года! Ха! Ой! Мама!! Мне нехорошо... Король согнулся от смеха и держался за живот. - Два года, Министр! Он же его штурмует уже два года! Вдруг Король стал серьёзным и внимательно посмотрел на своего приближённого. Посмотрел и сказал задумчиво: - А Вы мне только сегодня об этом доло-жили! Глаза Короля сузились. - по-слышалось Министру. Он помотал головой, чтобы отогнать наваждение. - Сир, но если бы я доложил об этом раньше... Да Вы сами!.. - Я сам, я сам! - сварливо пробормотал Ко-роль. - А вы все на что? Так я же как раз об этом! - быстро и обиженно начал Министр. - Дело в Адмирале. Он великий стратег и непревзойдённый тактик. Бла-годаря его непрерывному штурму Вы, сир, обла-даете великолепной морской пехотой и самой меткой артиллерией в мире. Адмирал обучил уже всю армию! Прекрасно! Отлично! Замечательно! Чу-десно!! - заорал Король. Министр потянулся за зеркалом, однако при-ступ миновал на удивление быстро. Король про-должал: - Так в чём же дело? Зачем мне тогда отме-нять этот приказ? Этот гениальный приказ! Мне, вообще, кажется, что это было одно из моих оза-рений... Министр отрешённо смотрел в окно. - Министр! - А? - Вы меня слушаете? - Да, сир. Но дело в том, что этот приказ всё же необходимо отменить. Всё дело в ино-странных дипломатах. Они что-то зачастили к бастиону. Делают вид, что просто любопытствуют, а на самом деле явно перенимают опыт. Да и бас-тион уже на ладан дышит. Последнее время нам даже приходится понемногу его латать... Король задумался. Но как это сделать? Вы же знаете, я не привык отменять собственные приказы! Министр почесал подбородок перстнем и ос-торожно произнёс: Ну, повод-то у нас есть... Мы ведь можем отправить Адмирала в отставку. Говорят, у него стало плохо со зрением, а зрение для моряка - это всё... После чина. И с Вашим приказом, сир, мы вполне можем вывернуться: надо приехать между 19:00 и 21:00, и тогда бастион как раз будет взят, и Вам не придётся отменять своё решение. Король задумчиво покачал головой. - Возможно, Вы правы... Да, это, пожалуй, выход! А чтобы Адмиралу не было обидно, вручим ему орден! - Гениально! - сказал Министр, а про себя подумал: . - Так ступайте и приведите мне к зав-трашнему вечеру доктора с очками и портного. Портного? - А Вы как думали? Вы что, полагаете, я надену орден Фунта Лиха на человека в лох-мотьях? Он же там два года торчит! Ох, идите, Министр! Мне опять нехорошо... А про себя подумал: * * * Министр поклонился и вышел. По дороге он заглянул в Коридоры Власти (там вечно что-то шуршало и суетилось) и рявкнул в полумрак: - Эй, там! Есть кто живой? - Есть! - ответили ему. - Чем вы там заняты? - Воруем! - сказали оттуда, согласно при-казу говорить правду. - Прекратить! Ага, - буркнул один кто-то. Министр вздохнул, прикрыл дверь и ти-хонько что-то сказал про себя. Что-то не очень вежливое. Затем опять приоткрыл дверь и опять крик-нул: - Чтоб завтра к пяти вечера были портной и доктор! Всем ясно? В Коридорах Власти такую ответственность на себя взять не могли. Тогда министр вошёл, взял за шкирку двух особо запоминающихся и тихим голосом, очень спокойно и проникновенно сказал: - Повторяю. Тебе и тебе. - Не надо. Мы поняли. Министр улыбнулся: Правда? Удивительно! Во сколько? - В... семь! - В пять. Доктор и портной. И не в воскре-сенье, а завтра. И если их там не будет, отрублю головы. Эту и эту. До свиданья. * * * Адмирал брал бастион штурмом. Разведка, артподготовка, штурмовые лестницы... - Вперррёд, рребята! За мной! За Отечество и Короля! Урра!! Сиплый голос Адмирала гремел над полем боя неподалёку от пыльного тракта, по которому мирно передвигались крестьяне, их лошади, их повозки, всадники и пешие странники. Все они спешили в город, ворота которого закрывались в девять вечера, после того, как войска Адмирала водружали знамя на развалинах северного бас-тиона. * * * Доктор долго подбирал очки. Как вообще можно подобрать очки, да ещё подходящие, чело-веку, которого никогда не видел? И тут он вспомнил, что у него кое-что есть! Древние очки, изготовленные невиданным способом в стародавние времена, улучшали абсолютно любое зрение. Но вот как? * * * Из чего было сделано сердце Адмирала? Было ли оно изранено годами непосильного труда, страдало ли от неразделённой любви к ратному подвигу, таяло ли от гордости за своих орлов-соррвиголов, брратцевматрросиков? Жаждало ли славы и заслуженного отдыха? Я не знаю. Я знаю, что Адмирал прослезился, когда Ко-роль при всех поклонился ему и наградил Высшей Наградой Родины. Я знаю, что как истинный и закоренелый солдат он не мог не подчиниться но-вому приказу своего суверена. - Доблестный сэр Адмирал! В знак благодар-ности от Нас и от нашего общего с Вами Оте-чества носите с честью этот Орден и эти очки! В отставку шагом марш! Итак, Адмирал прослезился, отдал честь и ушёл в отставку на север. Пешком. В новом мун-дире, но без гроша за душой. Согласно давней традиции, о жаловании упомянуто не было. * * * Адмирал шёл домой. Первые несколько дней он очень хотел есть. Ручьи и родники попадались регулярно, но вот еды не было никакой и нигде. Вполне может статься, что этот поход Ад-мирала окончился бы печально и быстро уже че-рез неделю, если бы не одно обстоятельство. Впереди Адмирала шла его Бессмертная Слава. Сперва она не очень спешила, и именно поэтому Адмиралу пришлось несколько дней по-голодать. Но затем она размялась (либо стало Крыла-той, что за ней водится) и так шустро побежала впереди доблестного воина, что не оставила перед ним ни одной закрытой двери, ни одного неустро-енного ночлега и остывшего ужина. Галуны, эполеты и аксельбанты Адмирала были его визитной карточкой. Его узнавали изда-лека и в некоторых деревнях и городках даже вы-сылали навстречу почётный караул или встречали у ворот оркестром ветеранов. Трум-пум! Ать-два! Адмирал шёл вперёд и напевал себе под нос: - Атьдва! Трум-пум-пум! И поправлял очки. Они были ему чуть-чуть великоваты. - думал Адми-рал. * * * И точно так же думал бы всякий, надевший очки, которые Доктор прописал Адмиралу. Что можно было в них увидеть? Да всё то же, что и без них. Всё дело было в том, чего можно было в них не увидеть. Древнее стекло оч-ков, умудрённое поразительным жизненным опы-том, не пропускало всего наносного и неважного, без чего вполне может обойтись жизнь любого человеческого существа. Стекло выпрямляло кривое и делало видимым целое в подпорченном. Да, мир, который видел перед собой Адми-рал, был удивителен и прекрасен. Так, когда Адмирал замечал в поле измучен-ного пахаря, он бросался к нему с радостным воплем: - О, ты, взраститель хлебов и питатель хлебных мельниц! И такая сила убеждения была в этом громо-подобном, слегка осипшем голосе, что пахарь, кряхтя, подбоченивался и широко улыбался Ад-миралу. И ничего удивительного в этом не было, - ведь Адмирал говорил только о том, что видел, и это не было неправдой. Менестрелю, сильно побитому собратьями за плагиат, Адмирал напоминал о его босоногом детстве, Кухарке - о долгих встречах с любимым (а не о её отёкших ногах), Рыцарю - о доблести и славе (а не о тяжести доспехов и бремени беско-нечных скитаний), а дворовому псу о луне и подтухшей косточке, зарытой в глину, а не о не-давно сломанной лапе. Он не видел страданий и не страдал сам. Адмирал смеялся, как ребёнок, и радовался неиз-бывной радостью при виде огромного и сочного бифштекса (на на самом деле это был маленький кусочек гуляша), прямой и росистой (кривой и пыльной) дороги, добрых и мудрых (усталых и забывчивых) людей. И только небо над головой Адмирала оставалось всего лишь небом. Очки в нём ровно ничего не меняли. Вообще-то, зря он туда посмотрел. Как раз в это время он чуть-чуть свернул с дороги и с разгона врезался лбом в древесный сук. Очки разбились. * * * - Идёт! Идёт Адмирал Радость! - кричали мальчишки, высыпавшие на улицу. Все выбегали навстречу Адмиралу, все хотели увидеть его, Воина, несущего Радость страждущим и Надежду отчаявшимся. Но Адмирал, ни на кого не глядя, прошёл в трактир и заказал самый большой и сочный бифштекс.Бифштекс принесли. Адмирал с ужасом смотрел на него: "Боже мой! Какой маленький кусок говядины!.." Эта мысль была последней соломинкой, которая сломала спину верблюда. Адмирал плакал. Люди вокруг притихли. Адмирал встал и ушёл, на ночь глядя. Куда глаза глядят. Глаза Адмирала глядели в поле, может быть, потому, что там не было кривых и пыльных дорог.. * * * Адмирал проснулся глухой звёздной ночью. Его уставшие печальные глаза смотрели в небо, а небо смотрело на Адмирала, одиноко лежащего на вершине холма посредине огромного некошеного поля. Адмирал ни о чём не думал. Сначала ему было горько и нехорошо, но затем он успокоился и просто лежал, и смотрел вверх, не в силах пошевелиться или хотя бы закрыть глаза. И тут он услышал... Небо было бездонным, но оно не молчало, - оно тихонько звенело и наполняло зимнее естество тонким и чуть заметным дрожанием, которое было бы сродни абсолютному покою, сли бы не было так наполнено жизнью, вечной, радостной, доброй. Млечный путь бурчал недовольным рокотом водопада, кометы шелестели шлейфами, а хор далёких колких звёзд начал вторить раздирающему душу органному басу мощной черноты небесного свода. И кто-то Великий, Древний и Мудрый обрушил все эти звуки на внезапно вскочившего Адмирала и пригвоздил его к такой же Великой, Древней и Мудрой Земле - его Родине и единственной любви Адмирала, которую он только и делал, что защищал всю свою долгую и славную жизнь.И такое страдание и такая радость были в этом первозданном хоре вечных бездо нных небес, что Адмирал... запел! Так пел Адмирал, что дневные цветы очнулись и раскрыли свои лепестки, так, что болотные и лесные травы исторгли из себя все запахи, так, что эльфы вытащили лютни и стали вторить Адмиралу, а гномы, оставив наковальни, постукивали молотками о камни, отбивая ритм его песни. Так пел Адмирал, что во всей стране не нашлось ни одного человека (кроме тех, что обретались в коридорах власти), который бы не проснулся от странного томления в груди и, задыхаясь от спёртого домашнего воздуха, не открыл окно и не увидел звёздное небо, и не услышал отголосок странной и чудесной песни Адмирала. И такое страдание, и такая радость были в этой песне, что, спев её, Адмирал понял, что ему не нужны больше его очки... * * * - Идёт! Идёт Адмирал Счастье! - шептали мальчишки у окон и дверей в городах и деревнях, и окна и двери открывались. И готовились пиры, и столетние вина лились рекой, и люди обнажали головы перед Воином, который нёс в себе счастье и мог поделиться им с каждым. И люди брали и уносили в себе, кто сколько мог, но его не убывало. * * * Адмирал шёл домой.Впереди Адмирала летела его Крылатая Слава, а позади него шла Любовь. И если бы он не был так стар, нетороплив и основателен, он давно уже был бы здесь. Но... пощадите старика! И смотрите на небо почаще. Говорят, когда Адмирал придёт домой, на небо взойдёт новая звезда. Именно так - не упадёт, а взойдёт. Оттуда, где его дом. А где его дом, я не знаю.
