— Мы живём не на внутренней поверхности шара! Мы живём на внешней поверхности шара!
Максим Каммерер встал посреди толпы как вкопанный. В него тут же кто-то врезался, рявкнул: «Ты чё, больной, массаракш?» Максим шагнул к стене, освобождая проход, и стал вертеть головой в поисках того, кто прокричал эти невозможные, немыслимые на Саракше слова.
Смеркалось. С неба сыпала слабокислотная морось, воняющая азотистыми соединениями. Угрюмая толпа рабочих вечерней смены в натянутых на уши кепках и кургузых плащиках ползла к станции надземки. Обочину тротуара плотно заняли уличные торговцы. Горластые бабки-лоточницы продавали папиросы и семечки, юркие молодые люди, украдкой распахивая полы плащей — порнографические открытки… Да где же он?
— Мы живём не на внутренней поверхности шара! — снова послышался сиплый, надорванный голос. — Мы живём на внешней поверхности шара! Истинная правда о нашем мире! Правда, которую от нас скрывают, в моей брошюре всего за четыре тысячи! Покупай, изучай, снимай с ушей лапшу, учись думать своими мозгами!
Теперь Максим увидел его — мужчину в плаще-дождевике с низко надвинутым капюшоном, из-под которого торчала разлохмаченной щёткой полуседая борода. Максим двинулся к нему, уверенно выгребая плечами против течения толпы, не обращая внимания на сыпавшиеся отовсюду массаракши. Остановился перед лотком с брошюрами, укрытыми от дождя полиэтиленом. Вытащил одну. Дрянная, противно шершавая бумага, скрепки, бледно размноженная на ротапринте машинопись: «Кекеш Зогу. Вся правда о нашем мире». Максим полез в карман, отсчитал четыре мятые бумажки и протянул продавцу.
Книжку он почитает потом. Книжка — не главное. Надо установить контакт с этим Зогу. Возможно, он действительно что-то знает…
— Откуда вы знаете? — спросил Максим. — Про внешнюю поверхность шара?
Кекеш Зогу приподнял капюшон и с подозрением вгляделся в разговорчивого покупателя. Он не выглядел городским сумасшедшим, как немного опасался Максим. Обыкновенный побитый жизнью старик, да и не такой старик даже — лет шестидесяти, на Земле бы ему ещё жить и жить, просто усталый, неухоженный, преждевременно постаревший от бедности, задёрганности и беспросветности жизни… Зогу улыбнулся щербатой желтозубой улыбкой — пожалуй, приветливо. Наверное, покупали у него нечасто, а вступали в разговор и того реже.
— Заинтересовался? — просипел он и огляделся по сторонам. Толпа редела, шансы продать ещё хоть экземпляр выглядели призрачными. — Если ужином угостишь — расскажу больше, чем здесь написано. — Он ухмыльнулся ещё шире и подмигнул, будто намекал на что-то неприличное.
— Идёмте, — сказал Максим, прикидывая в уме, сколько у него осталось денег. — Я знаю тут одно место.
Зогу сгрёб свои брошюрки в пухлый потрёпанный портфель и поспешил за Максимом. Они зашли в закусочную под нервно мигающей и потрескивающей неоновой вывеской, устроились за пластиковым столиком в полутёмном углу.
— Как тебя зовут, парень? — спросил Зогу, когда официантка в грязном фартуке поставила перед ними по кружке пива.
— Мак.
— Ну, Мак, будем знакомы. — Кружки стукнулись. — Так вот, представь себе шар, вроде мяча…
— Нет, я понимаю идею. — Максим сдул пену и отхлебнул немного жиденького пива со скверным мыльным привкусом. — Не надо объяснять на пальцах. Я о другом: откуда ты знаешь про форму мира? Где источник информации?
Зогу посмотрел на него с уважением и подозрением.
— Правильно ставишь вопрос, Мак. Где работаешь? Не в органах? — (Максим решительно замотал головой). — Да, непохож. Я-то этих ребят знаю, есть знакомые и в пятом управлении, и в девятом… не тот типаж, не та аура… Технарь?
— Временно безработный, — уклончиво ответил Максим. Официантка принесла по тарелке жареных сосисок, горчицу, и он взялся за нож. — А всё же как насчёт источника информации?
Зогу ответил не сразу, а только после того, как расправился с половиной сосиски. Судя по аппетиту, сегодня он не обедал, а может, и не завтракал.
— Я сам технарь, — сказал он, жуя. — Отставной программатор пятого разряда его императорского величества корпуса инженеров-вычислителей. Слышал про бомбовозы серии «Горный орёл»? — Зогу ткнул себя в грудь. — Так это я их аэродинамику считал. Ещё на пятом «бивне» кодировал…
— На пятом чём?
— Ну ты, Мак, извини, темнота! БИВ-5, Большой Имперский Вычислитель! Зверь машина была! Память на ферритовых кольцах, четырёхтактное совмещение, чисто ламповая база… Кстати, полупроводники — вредительство. Однозначная диверсия. Радиацию не держат. Я начальству сразу сказал: «В гробу видал ваше кремниевое дерьмо. Ишь чего захотели — курсы переквалификации! Я кто по-вашему, школьник?» Ну и отправили меня эти суки в наладчики. Вернее, я сам ушёл. Как в армии говорят, подальше от начальства, поближе к кухне. С хрена ли работать с этими козлами? Старые кадры мы не уважаем, опытных людей не слушаем, понабрали мальчишек по объявлению, ну вот и результат — всё просрали! Полупроводники, массаракш! Где теперь ваши полупроводники? Там же, где вся Империя…
Максим не перебивал. Захмелевший с половины кружки натощак инженер вместо ответа на вопрос нёс какую-то околесицу, но в конце концов получить ответ было не так важно, важнее было дать ему раскрыться, разговориться и, может быть, окольными путями вывести на что-то действительно интересное…
