Театр теней

Театр теней

Авторы:

Жанр: Биографии и мемуары

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 11 страниц. Год издания книги - 1992.

Публикуется по изданию:

Апрель: Литературно-художественныйи общественно-политический альманах.

Выпуск шестой. — М.,1992

Читать онлайн Театр теней


От станции Потьма шла внутрилагерная ветка. Она ятаганом врубалась в Темниковский бор, дремучий лесной остров архипелага ГУЛАГ. Там, где во времена Пушкина спасался, постигая Бога и радуясь людям, святой Серафим Саровский, возникли пристанционные поселки с лешачьими названиями: Явас, Шалы, Умар… Может быть, по-мордовски, на языках эрьзя или мокша, эти слова что-то обозначали.

Лагпункты и подкомандировки названий не имели, только номера. Единственный наш именовался — Центральные мастерские. Если по железнодорожной ветке — станция Молочница. Лагерные интеллектуалы каламбурили: я вас, молочницу, впотьмах!

Над каждой вахтой, над воротами любой зоны были приколочены два портрета одних и тех же лиц, срисованных с государственно утвержденных фотографий, но раскрашенных разными художниками. С портрета побольше супился нарком Ягода, темно-рыжий, с полосками усиков, похожих на сопли. На портрете поменьше был изображен молодой военный с востренькими беспощадными глазами — Матвей Берман, начальник ГУЛАГа по кличке «кровавый мальчик».

Товарищ Сталин удостаивал своим присутствием только казармы ВОХРы, построенные вне зоны. Кто-то сообразил, что в зоне ему находиться невместно.

Центральные мастерские были лагпунктом для малолеток. Нас перековывали из хевры и кодлы в токарей по металлу и дереву, бондарей, электромонтеров, плотников… Почти все мои, не преступившие рубеж восемнадцатилетия сверстники имели срока по знаменитой в ту пору 35-й статье — городская и поселковая шпана, подозрительная уже потому, что борьба с беспризорничеством еще не кончилась, дометали залетную полову из-под молотилки коллективизации. 35-я статья УК изымала из шагающего в коммунизм общества социально вредный элемент, 58-я — куда грозней: социально-опасный. Я был единственным малолеткой с 58-й.

И все-таки мне, на воле первокурснику режиссерского факультета ГИТИСа, удалось, — вернее, мне позволили сколотить агитбригаду, гибрид «Летучей мыши» и «Синей блузы».[1] Я сговорил туда людей постарше меня возрастом и больше из лагерной обслуги мелкого ранга. Назову памятных до сегодня звезд нашей самодеятельности: Нюра Пантелеева из конторы (статья 59-3: бандитизм, одноделец-муж расстрелян), телефонистка Клава Бесфамильная (воровка с узкой специальностью: кража пишущих машинок), Абрам Штуц (токарь по металлу, он же Семен Королев, домушник)… Вообще первыми персонажами у меня были урки, среди этого народа многие обладали подлинным актерским талантом.

Поясню как бы в скобках: в мое арестантское время, «вегетарианский период», по определению А.А. Ахматовой, между политическими; и уголовными особого противостояния не было. Понятие «враг народа» тоже еще не привилось. Вспомните сообщение о гибели Кирова «от руки убийцы, подосланного врагами рабочего класса». Вряд ли кто додумался бы назвать жуликов и бандитов друзьями класса-гегемона.

Тогдашний воровской закон вовсе не запрещал блатарям ишачить — хотя бы и на лесоповале, при одном условии: бригадир должен быть из паханов. Политический зека, ежели он только не жмот, вызывал ироническое сочувствие: мы за дело, а ты ни за хрен. Конечно, порой нашего брата курочили, но как-то лениво, больше потому, что профессия обязывает. Может быть, наш Темлаг был всего лишь тихой провинцией, куда новейшие моды и веяния прибывают малой скоростью.

…Итак, я руководил агитбригадой Центральных мастерских. Либеральное начальство не слишком придиралось, когда его лицедеи порой пренебрегали основной работой в цехах или в конторе. Мы выступали и на соседних лагпунктах, от зоны к зоне ездили и ходили без конвоя, однако в сопровождении добродушного чекиста из группы БП («борьба с побегами»). Метнись кто из нас в сторону от лесной тропки, он тут же применил бы оружие согласно инструкции — без предупрежденья.


Максимов был начальником 2-го лагпункта.

Лагерная «параша» причисляла его к таким, у которых жить можно. Каждый начальник имел свой бзик: говорили, будто Максимов собрал со всего Темлага бывших актеров драмы, кое-кого определил в придурки, остальных отправил на общие, на лесоповал. Зачем это все ему понадобилось, никто не мог объяснить.

Максимов был чекистом. В должности начальника — случай нечастый; холодная голова и чистые руки даны чекисту не для земных забот о кубометрах и всяких там комбижирах, ему в лагере место ангельское — уполномоченный 3-го отдела (старые интеллигенты шепотком добавляли: «…собственной Его величества канцелярии»). По-нашему — кум, по-ихнему — оперативник, по-всехнему — особист. А начальниками лагпунктов чаще ставили проштрафившихся директоров трестов, предисполкомов, спецов по лесному делу, подпавших под закон «от седьмого-восьмого» («государственная собственность священна и неприкосновенна». 7.8.1932). На воле они отнеслись к этому закону без должного благоговения и оттого надолго стали «гражданами зека».

На чужой лагпункт мы обычно прибывали заранее. Я успевал сочинить стишки на местные темы, агитбригада их тут же разучивала, вечером шел спектакль: один-два скетча, эстрадные танцы-манцы и между ними куплеты на злобу дня. Все «свыше сапога» было запретным: чекисты, вольнонаемные и начальство солиднее десятника в интермедиях не упоминались.


С этой книгой читают
Так говорил Бисмарк!
Автор: Мориц Буш

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Апостолы добра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Псевдо-профессии

Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.


Патрис Лумумба

Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.


Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.


Пятая камера

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказ о кандалах

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.