Новый домик главного лесничего, молодого Пьера Альбруна, возвышался над водопадом и над деревушкой Ипенкс — ле — Трамбль, расположенной в двух лье от Перпиньяна, недалеко от одной из восточнопиренейских долин, что выходит к равнине Рюиссор, окаймленной на горизонте, со стороны Испании, большими сосновыми лесами.
На склоне, над горным потоком, где пена кипит между скал, разбит сад; из‑за его изгороди вырываются, затеняя тысячи полудиких цветов, кусты розового лавра и рожковые деревца; этот сад, как кадильница, окуривает ароматами веселый деревенский домик, а высокие деревья, поднимаясь за ним несколькими рядами, при малейшем дуновении пиренейского бриза овевают всю деревушку бальзамическим благоуханием. В этом убогом, но прелестном жилище, как в раю, жил со своей молодой женой красивый, белолицый парень лет двадцати восьми; взгляд его сверкал смелостью.
Его любимая Ардиана, прозванная из‑за ее происхождения прекрасной баской, родилась в Ипенкс — ле — Трамбль. В детстве она, сама — прирожденный цветок, собирала колосья, потом работала на сенокосе, потом, как все сиротки в этих местах, стала веревочницей — ткачихой; она выросла у крестной матери- старушки, которая когда‑то приютила ее в своей лачуге; в благодарность молодая девушка кормила ее из своего заработка и ухаживала за ней, когда та лежала на смертном одре.
Наредкость красивая, Ардиана Инфераль славилась добродетелью и вела себя безупречно. Пьер Альбрун, бывший каптенармус африканских стрелков, который по возвращении из армии стал сержантом — инструктором отряда городских пожарных, был уволен со службы из‑за серьезных ранений, полученных
при тушении пожаров, и назначен наконец за свои заслуги на место предыдущего лесничего, — женился на ней, после того как полгода они целовались на правах жениха и невесты.
В этот вечер стройная, прекрасная Ардиана сидела в плетеном соломенном кресле у окна, широко распахнутого навстречу звездному небу; черные волосы гладкими прядями обрамляли ее бледные щеки; на ней был надет белый халатик, на шее коралловые бусы, а ее прелестный, восьмимесячный ребенок сосал ее грудь и пристально смотрел на заснувшую деревню, на далекие поля и совсем уже дальнюю трепещущую зелень сосен. Ноздри Ардианы сладострастно трепетали, вдыхая легкие порывы ночного ветерка, насыщенного ароматом цветов; строго очерченные кроваво — красные губы были полуоткрыты; очень белые, отливавшие перламутром зубы сверкали; правая рука с золотым обручальным кольцом на безымянном пальце рассеянно играла курчавыми волосами ее «хозяина», а он лежал у ее ног, прижавшись открытым веселым лицом к коленям молодой женщины, и улыбался своему малышу.
Они сидели в спальне. На одной из стен, оклеенных плотными голубыми обоями и освещенных лампой, стоявшей на столе, висел сверкающий карабин; около широкой неубранной постели под распятием стояла колыбель; на камине было зеркало, и около будильника, между хрустальными подсвечниками, в вазе из раскрашенной глины подымался куст розоватого можжевельника, поставленный перед двумя портретами — фотографиями в плетеных рамках.
Конечно, эта хижина — рай! В особенности нынче вечером! Ибо утром этого прекрасного, уже отлетевшего дня веселый лай двух собак возвестил молодому лесничему о прибытии гостя. То был нарочный, посланный префектом города; он передал Пьеру Альбруну большой жестяной футляр, в котором — о великая радость! — находился орден, удостоверение и письмо из министерства, подтверждавшее награждение и указывавшее, за что именно пожалован орден. О! Как он читал вслух это письмо своей дорогой Ардиане под солнцем в саду и как дрожали от гордости и радости его руки! «За храбрость, проявленную в военных действиях во время службы алжирским стрелком в Африке; за бесстрашное поведение в бытность сержантом — инструк- тором пожарных главного города департамента во время ряда пожаров, происшедших в 1883 году в общине Ипенкс — ле — Трамбль, за спасение множества людей, за два ранения, вследствие которых он был уволен со службы, а затем назначен на должность лесничего, и т. д. и т. д.». Вот почему в честь праздничного дня Пьер Альбрун и его жена в этот вечер засиделись у окна; он все еще сжимал в руке орден на красной муаровой ленте; не в силах удержаться, он то и дело поглядывал на него.
Казалось, безмолвное сияние небосвода окутывало их любовью и счастьем.
Между тем прекрасная Ардиана по — прежнему задумчиво вглядывалась вдаль, где между домиками и хижинами деревни чернели разрушенные стены. Эти развалины бросили на произвол судьбы, не восстанавливая их. Действительно, в прошлом году, менее чем за полгода, в Ипенксе — ле — Трамбль семь раз в безлунные ночи внезапно возникали пожары, причем не обходилось без жертв среди людей всех возрастов. По слухам, это было дело мстительных контрабандистов, которым в деревне однажды оказали дурной прием; они несколько раз возвращались, поджигали дома, вспыхивавшие как факелы, а потом, исчезая среди сосняка, прячась в зарослях миртов и осин, ускользал от жандармерии, которая не могла их там преследовать, скрывались за границей или в горах. Впоследствии злодеи были, вероятно, арестованы по ту сторону границы за другие преступления, и потому бедствия прекратились.
![Будущая Ева [Ева будущего]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)