Ночью над городом пронеслась гроза. В черном прямоугольнике окна, за стеклом, на котором в эти мгновения становилась видна каждая неподвижная дождевая капля, то и дело, одно за другим, вырастали огненные деревья. Левашов сидел на кровати, прижав колени к груди, и считал, сколько секунд пройдет между вспышкой и грозовым набегающим раскатом. «В пяти километрах шарахнуло! — говорил он себе. — А это ближе — в трех… Вот теперь уходит…» Заснул он под самое утро и тут же услышал тонкое попискивание электронного будильника.
На день было намечено много дел. Во-первых, надо было заказать билет до Утриша, маленького горного поселка на берегу Черного моря, где Виктор Петрович собирался провести свой отпуск. Во-вторых, необходимо было купить новый крепкий чемодан — прежний порвался. В-третьих — позвонить школьному другу Саше Копейкину, работающему в институте, где удивительнейшим образом, фотографируя в инфракрасных лучах, читают попорченные временем старинные документы, позвонить и извиниться, что, как ни обещал, за целый год не смог выкроить вечерка — встретиться.
Имелись и другие мелкие дела, обычные перед отпуском.
— Главный просил вас зайти к нему, — сказала секретарь-машинистка Света, как только Виктор Петрович вбежал в редакцию. — Что-то опять очень и очень срочное!
— Гм, — сказал Виктор Петрович. — Очередная паника. Как будто у нас что-то делается не торопясь и вовремя!
Он прошел к себе в комнату, положил на стол портфель и поправил галстук: главный редактор — бывший полярник — очень любил аккуратность. Затем посмотрел на часы. Без десяти. Ровно в десять он постучал в кабинет главного.
— А, — сказал главный редактор, — это вы!.. Давно жду. Билет уже на руках? Билета пока нет… Это хорошо.
— Что же хорошего? — удивился Виктор Петрович.
— А вот что… Как вы считаете, могут школьники построить самолет? Настоящий летающий самолет.
— Ребята все могут, — осторожно сказал Виктор Петрович. — Хотя… Летающий? Разве что, если ими руководил человек знающий и опытный, скажем, бывший летчик или конструктор.
— Правильно. Тогда смотрите, — и он протянул Виктору Петровичу небольшую, размером с почтовую открытку, мутноватую любительскую фотографию.
На фотографии на фоне невысоких кустов был снят маленький самолет и в его открытой кабине — мальчик с поднятой для пионерского салюта рукой. Вокруг самолета с отвертками, молотками стояли человек шесть мальчишек и девчонок, а позади них — высокий немолодой человек с седой шевелюрой и грустными глазами.
На оборотной стороне фотографии была надпись: «Члены авиаклуба «Икар». Деревня Старый Бор Энской области».
— Так вот, — продолжал редактор, — эту фотографию мне передал один знакомый, который работает на радио. Ребята из Старого Бора обращались туда за помощью: им не разрешили летать на этом самолете. Пришлось даже отменить первый полет. О самолете сообщили в радиопередаче, а вот как теперь дела у ребят — никто не знает. И фотографию на радио использовать, естественно, не смогли. Как вы считаете, это интересно?
— Конечно, но я предпочел бы иметь не фотографию, а письмо. Да еще написанное взрослым человеком. Скажем, тем, кто с ребятами строил самолет. А действительно, почему письмо на радио написал не он?
— Неудобно заниматься саморекламой. А может, ребята писали без его ведома… Кстати, вы никогда не слыхали: летают ребята на дельтапланах или на планерах? Нет? Я тоже. Виктор Петрович, нужно срочно ехать в деревню и увидеть все самому. Я уже и название для вашего очерка придумал: «У человека должны быть крылья!» Как, нравится?
— Нет, — сказал Виктор Петрович, — было уже тысячу раз. Но у меня ведь через десять дней — отпуск!
— Успеете вернуться! Неужели вы упустите такую возможность? Самолет! Уникально! Да и кто, кроме вас, сможет сделать это быстро? Вы молоды, энергичны, только начали работать в журнале… Я навел справки: до областного центра Энска летают самолеты, а далее — автомобильная дорога… Итак, решено.
И главный редактор быстро набросал приказ, согласно которому В. П. Левашов командируется пионерским журналом для сбора материалов в Староборский район сроком на пять дней.
Взяв книгу приказов, Виктор Петрович вышел, а главный редактор, откинувшись в кресле, посмотрел в окно, за которым медленно текла августовская, еще летняя, но уже и немного осенняя толпа. Впрочем, редактор видел не толпу — он долгие годы зимовал в Арктике, был там синоптиком, — он видел зеленые, медленно смещающиеся мимо окна льдины, а на них белых медведей с медвежатами.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
