ДЖЕЙМС КОЗИ
ТАКАЯ ПРЕКРАСНАЯ, ТАКАЯ ПОТЕРЯННАЯ
Перевод с англ. Ю. Беловой
Вечер. Средневековая арена, вся в опилках, три манежа и сверкающие натянутые канаты. В своих клетках рычали и трубили звери. Инспектор манежа щелкнул кнутом и поклонился восьми огромным линзам, которые тускло светились. Позади этих линз находилась наша аудитория. Шестимиллионная аудитория, разбросанная по всему полушарию.
За кулисами рядом со мной трепетала Лиза. Я прошептал:
- Твой черед.
Она кивнула, пожав мне руку.
Выкатился барабан.
Наблюдая за ее выходом на сцену, я чуть не плакал. Она была восхитительна. Она шла так, как сокол двигается против ветра. Затаенная мелодия в ее голосе, магия, которой я ее обучил. Рядом со мной усмехнулся Поль Чанин:
- Нервы, Мидж?
- Нет, - ответил я.
Мне никогда не нравился Поль. Слишком самодовольный, холеный и красивый. Мне не нравилось, как он улыбался Лизе на этих репетициях и как Лиза отвечала ему улыбкой Но Поль был чеплох - для человека. Он мог делать стойку на одной руке на верхнем канате, мог сделать колесо с завязанными глазами над горящими углями. И он умел петь.
Мы оба вышли на сцену. Поль - упруго прыгая, такой роскошный в малиновом трико, я - неуклюже спотыкаясь из-за моих мешковатых панталон, с раскрашенным лицом, посылал поцелуи сияющим аркам наверху и плакал в бессильной ярости, когда Поль демонстрировал свою любовь к Лизе. Потом я подпрыгнул на тридцать футов в воздух и повис на проволоке, подцепив ее носком. Широкая улыбка. Мидж - клоун.
Иногда вы можете заметить, что представление изменилось. Сейчас это было именно так. Прямо с самого начала. Я знал, мы схватили их за горло. Огни эмоциональных реакций над арками подтверждали это. Они горели чистым сильным рубиновым светом. хороший здоровый знак сопереживания аудитории, но я не был удивлен. Наша пьеса была комбинацией двух примитивных форм искусства, и в ней было все - любовь, пафос, красота. И ужас. Лучше всего был финал, когда Зарл вырывался из клетки и чуть было не хватал Лизу. Я убивал Зарла, напевая "Двоих за паяца" и замирая, мой голос казался золотой трубой.
Занавес.
Директор Латам поспешил на сцену. Он аплодировал, его глаза были влажными от слез.
- Блестяще! - хрипло крикнул он. - Великолепно! Мидж, думаю, мы наконец сделали это!
Я покосился на огни реакций. Они сияли темно-малиновым светом одобрения.
- Похоже на успех, сэр, - сказал я. - Эти древние, конечно, знали свое ремесло. Надеюсь, это не просто интерес к новинке.
Тень тревоги промелькнула на толстом лице Латама.
- Узнаем после. Идешь на вечеринку?
Я покачал головой и усмехнулся.
- У меня запланирован особый праздник. Только я и жена. Увидимся завтра на репетиции.
Я пошел за сцену искать Лизу.
Ее не было в нашей костюмерной. Озадаченный, я вышел в холл к комнате Поля, открыл дверь.
- Поль, ты не видел... - мой голос оборвался.
Я уставился на них. Поль и Лиза.
- Привет, дорогой, - мягко сказала Лиза. - Разве это не прекрасно? Предложение Поля.
- И она приняла, - произнес Поль.
- Приняла, - повторил я.
- Это будет так здорово, - Лиза сияла. - Все трое вместе.
- Но мы андроиды, - прошептал я.
- Так что же? - счастливым голосом сказал Поль. - Вы актеры, вот что имеет значение. Это будет лучший дружеский брак!
Я, помню, сказал, что это будет замечательно. Помню, пожал Полю руку и произнес: "Нет, я не могу идти на вечеринку. У меня болит голова". Помню, я спотыкаясь вернулся в свою уборную, вытер краску с лица и сказал в зеркало:
- И ты, паяц?
Я не помню, как сел в пневматическое метро до дому, а потом в центробежный лифт до нашей квартиры на девяносто первом этаже. У нас была чудесная квартира. Пять комнат со стеклянной верандой в полумиле над городом. Я стоял на веранде и разглядывал свой сюрприз - обед, хрусталь, мерцающий в свете свечей, вино.
Мой маленький сюрприз.
Я сел и медленно открыл вино.
Ну почему?
Поль был человеком, вот в чем ответ. Он мог дать Лизе чувство уверенности, сопричастности. Прошло двадцать лет после Освобождения, но люди все еще думают, что делают одолжение андроидам, вступая с ними в брак. Хотя андроиды спасают расу от самоубийства.
Было далеко за полночь, когда пришла Лиза. На ней было розовое вечернее платье, ее золотые до плеч волосы были такими мягкими, а красота была ножом, полоснувшим мне по горлу.
- О, дорогой, - сказала она. - Тебе не нужно было ждать.
- Где Поль?
- Дома. - Она поколебалась. - Завтра мы вырабатываем нашу брачную политику. Ты не мог бы помочь Полю перевезти свои вещи?
- Конечно, - ответил я.
- Мы будем так счастливы, все трое, - в ее синих глазах была нежность. - Иди спать, дорогой.
- Я не хочу спать. Думаю сходить на прогулку.
Я любил гулять ночью по городу, с нездоровым любопытством разглядывая бары ненависти, кроваво-красные неоновые рекламы неистовства и неожиданной смерти. Бывало, я поздравлял себя, что не нуждаюсь в них, что не являюсь человеком.
В этот раз все было иначе.
Я стоял под дождем, дрожа и разглядывая рекламу: "Дом Ненависти Джо! Только ножи! Убей как мужчина!" Реклама взорвалась малиновыми брызгами пламени, потом трансформировалась и появился кинжал в сжатом кулаке. Я долго изучал кинжал. Я думал о Поле.
