– Ау! Людка! Ты где? – я прислушалась, но ответа не было. Тогда я закричала, что есть мочи:
– Где ты, черт возьми, отзовись!
– Е –е –е –сь! – донеслось откуда-то издалека.
Ну вот, всегда так. Отправились за грибами, а закончится все поисками друг друга. Я с досадой заглянула в свою корзину: ничего утешительного, пожарить и то не хватит. А у нее, конечно же, полная.
Я вообще-то люблю грибы собирать. Знаете, идешь по лесу, радуешься жизни, а вокруг, как в детском сочинении. Да помните, наверное: легкий ветерок шелестит, солнышко светит, птички поют…В общем – красота! Да-а-а . Места у нас и в самом деле красивые. Мы с Людкой даже в отпуск зимой ездим. А летом, зачем? Когда у нас так здорово – настоящий курорт. Всё есть, только не ленись. Хочешь, в лес иди, грибы да ягоды собирай; хочешь – в поле за цветочками; а хочешь – на реку. Река у нас широкая, полноводная и очень чистая, в ней всякой рыбы – завались. Вот все к нам и едут. Многие наше захолустье предпочитают модным курортам. Нам с Людкой, можно сказать, крупно повезло.
Людка – это моя подруга, с которой мы приехали по распределению покорять небольшой районный городок. Сначала Людмила мне не понравилась. Высокая белокурая девица с короткой стрижкой и с самой, что ни на есть, заурядной физиономией, которая, кстати, наполовину была прикрыта несуразными большими очками, потому что у неё слабое зрение. Сама Людка худая, как сушеная рыба, которую и летом и зимой продавали наши местные бабки на импровизированных рынках. Единственная её достопримечательность, пожалуй, – ноги, про такие в народе всегда говорили: «От ушей растут». Да, еще глаза! Глаза у нее синие, с поволокой, в общем – необыкновенные. Только она их все время под те самые очки прятала. Зачем? Спросите у неё. Я лично сто раз ей говорила:
– Купи себе нормальные очки.
На что она всегда отвечала:
– Отстань, Ксанка, мне не до них, зарплата, между прочим, не резиновая.
Ксана – это я, так меня называют только друзья, для остальных я – Оксана или Оксана Николаевна, в общем, как для кого.
Однако я от Людки отставать не собиралась и продолжала методично, как говорится, капать ей на мозги:
– Ты под своими уродскими очками всю красоту свою прячешь, – в очередной раз пыталась я её образумить.
Но не тут-то было:
– На себя посмотри, – огрызнулась она.
– А что? – я посмотрела на себя в зеркало. Между прочим, я себе всегда нравилась: среднего роста, но с красивой фигуркой брюнетка с симпатичным личиком, зеленые, чуть раскосые глазки. Такой разрез глаз достался мне, по семейному преданию, от прапрадедушки то ли китайца, то ли японца, никто уж и не помнил точно. А ещё у меня красивые густые волосы, кроме того, вьющиеся. Мои волосы всегда вызывали жгучую зависть у подруг. У всех девчонок прямые волосы, как палки, – хоть накручивай, хоть не накручивай, а я всегда с прической, с этим у меня никаких проблем.
А вот насчет зарплаты Людка была абсолютно права. Зарплата, что у меня, что у неё – не ахти какая. Да и откуда ей взяться большой, когда она фельдшер, а я… Эх, и угораздило же меня пойти в педагогический! В общем, я простая учительница.
Моя мама, как узнала, что я вместо престижного вуза подалась в педагогический, у которого к тому же упал рейтинг, схватилась за сердце и произнесла:
– Дочка, ты обрекаешь себя на нищенское существование.
Я тогда не поверила маме и возразила:
– Ну что ты так волнуешься? Моя профессия, между прочим, во все времена будет востребована.
– Не спорю, только низкооплачиваемая, – ответила мама.
– Неправда! Учитель, вот увидишь, будет получать намного больше, чем твой бухгалтер.
Только теперь я поняла, какой наивной была тогда. Но всё: поезд ушел. Мои однокурсницы, кто вовремя подсуетился, выскочили замуж и остались в родном городе, а я, к сожалению, за время учебы так и не приобрела себе мужа. И хотя училась хорошо, в большом городе меня не оставили, а сослали, как считали мои родители, в ссылку – в небольшой районный городишко, который, кстати, грозил превратиться в весьма респектабельный город с развитой инфраструктурой. Я, между прочим, вовсе не сожалела о своем распределении. Мне пришелся по сердцу наш милый городок.
Людка же попала сюда, окончив медицинское училище. Вот так и томились мы целыми днями: я в школе, а она в больнице. Жили, правда, в одной комнате старенького общежития.
Наше общежитие – неказистое двухэтажное зданьице стояло в центре городка на главной площади и портило весь вид. Городские власти каждый год грозились его снести, но руки не доходили. Вокруг уже давно повырастали новые современные здания, а наше общежитие, как стояло лет пятьдесят, так, видать, и простоит еще столько же.
Серафима Степановна, комендантша, а также по совместительству вахтерша, высокая дородная женщина, на чем свет стоит ругала наше городское начальство:
– Ироды! – она грозила кулаком куда-то в сторону. – Ироды! Сколько разов хожу, прошу, а им и дела нет. Правое крыло текет, крыша прохудилась, материала не дают, а себе вон какие хоромы отгрохали.
Что правда, то правда: городское начальство денег на себя не жалело. Да мы с Людкой и не обижались: кто ж у нас о людях думает? Спасибо, что больницу отремонтировали и новое оборудование завезли, да школу новую построили. Если бы не многоуважаемый генсек, который в прошлом году случайно завернул в наш милый городок, не видать бы нам ни больницы, ни школы, как своих ушей. А так перестройка докатилась наконец-то и до наших мест.
