Свет за деревьями

Свет за деревьями

Авторы:

Жанр: Поэзия

Цикл: Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы

Формат: Полный

Всего в книге 10 страниц. Год издания книги - 2007.

В книгу живущего в Германии поэта и прозаика Алексея Макушинского вошли стихи, в основном написанные в последние годы и частично опубликованные в журналах «Арион», «Зарубежные записки», «Интерпоэзия», «Звезда», «Крещатик».

Приверженность классическим русским и европейским традициям сочетается в его стихах с поисками новых путей и неожиданных решений.

Читать онлайн Свет за деревьями


ThankYou.ru: Алексей Макушинский «Свет за деревьями»

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Об этой книге

Свет за деревьями, идущий, как снег, летящий, льющийся свет, снег, всюду, сюда, всегда, не слабеющий свет. Это могли бы быть строки из стихов Алексея Макушинского. Близко, но не совсем. Интонация, метод улавливаются. Но в том-то и дело, что свойство настоящих стихов — их летучесть, газообразность. Думаешь — поймал, но сведенная кисть руки сжимает, как обертку, пустую оболочку улетевшего звука. В этом и есть оригинальность, неповторимость автора. Слышно многое, отзвуки, «шум времени», но за ним — голос автора. Голос Алексея, читающий тексты одного из своих лирических героев, слышится в каждой строке: волнистый, волнующийся, московский, акающий, но с германской интонацией «безродного космополита».

Впрочем, столь же безродного, как и его «земляк» Тютчев, как Набоков, Адамович, г-н Пнин, герр Кафка. Прочная, солидная языковая почва мастеровитого прозаика служит лишь взлетной полосой для легких летательных аппаратов строф свободного стиха автора, в свободном полете составляющих исчезающие письмена в облачном небе Баварии.

Жесткость и регулярность строки в части стихов служит скорее эхом ритмики Филипа Ларкина и Одена (в неуловимом переводе звука), чем отзвуками барабанной пальбы плаца российской поэзии. Метафоры порой подвигаются ближе к краю — и замирают, боясь сорваться в метафизические пропасти Рильке.

Явный историзм поэзии Макушинского — это попытка противостоять потоку антивремени, очертить на карте наше поле истории, имеющей пока еще какой-то здешний смысл. Это — противоборство страху энтропии надвигающегося «заката Европы».

В этой исторической, а для поэта значит и личной, ситуации — стихи это единственное, что остается. Поэт Алексей Макушинский заметил свет за деревьями и поймал его отражение, вопреки законам физики, согласно беззаконию лирики.

Андрей Грицман (Нью-Йорк)

Памяти Марка

Hier ist des Säglichen Zeit, hier seine Heimat.

R. M. Rilke

Другое начало

«Какое счастье умирать в Париже,
в больнице, в бедности, в мученьях… Смерть
есть смерть. Но все-таки: какое,
должно быть, счастье умирать в Париже,
в больнице, не в бараке, на матрасе,
не на вагонке». Я же смотрю на эти огромные
облака, проплывающие над миром,
эти площади, разбежавшиеся булыжником,
эти статуи на мосту. Я живу здесь.
Здесь, в Европе, в послесловии к прошлому.
Еще тени их проходят сквозь синее утро,
еще гул их прогулок медлит под этими сводами,
еще шепчет щебень о них в этих парках,
теченье рек продолжает их строки.
И ангелы улетают сквозь провода,
и сливки бискайских волн бьются в вафельный берег,
и дубы, и ясени шумят о загнанных, изгнанных.
Я обязан им всем, я бы не был, не будь их.
Никто не гнал меня, я сам выбрал это
движенье во времени, приближенье к небывшему.
Потому что все, никогда не кончаясь, закончилось.
И ясно видишь, глядя на облака и на площади,
как все соборы Европы, все ратуши,
все колонны сходятся, очень медленно, к гавани,
готовясь к отплытию, начиная другую историю.
20 октября 2003

«Города, которые проехали мы в то лето…»

Города, которые проехали мы в то лето,
обведенные тобою на карте,
Dieppe, Honfleur, Calais, его граждане,
идущие через площадь.
И похожие на площади гавани,
гавани, качание лодок,
фрукты моря,
разложенные в витрине,
мачты, клонящиеся друг к другу.
«Ничего, в общем, нет, только это
качание, эти блики —
toutes ces choses pensent par moi, ou je pense par elles —,
огромность воздуха, облака».
И где-то, на какой-то окраине,
солнце, пыль, трупный запах,
бесконечная, низкая, красная
стена скотобойни.
7 июля 2003

«И даже не то удивительно, что я сам…»

И даже не то удивительно, что я сам,
когда-то клавший на рельсы большие гвозди,
чтобы колеса отходящей от станции
электрички сплющили их в подобие ножика,
сижу и пишу сейчас все это, называя
себя собою, как называл я
себя в тот летний, нежаркий, долгий,
с облаками над насыпью, день, когда я
в сухой и серой траве, среди
камней, кульков, обрывков газет, искал
но так и не нашел отлетевший
неизвестно куда, блеснувший
и звякнувший обо что-то железное, гвоздь, и даже
не то, что он лежит еще, может быть,
где-то там, в траве, под насыпью и облаками, но что-то
совсем иное, конечно же, удивительно,
чему я и тогда уже удивлялся,
поднимая голову, прислушиваясь
к издалека нараставшему шуму другого поезда.
6 июля 2003

«Я даже не дожил еще до того…»

Я даже не дожил еще до того
возраста, в котором был мой отец,
когда я родился. Вот здесь повернем налево,
поедем по автостраде.
Все начинается заново, каждый день,
начинается заново. Далеко мы
заехали. Город, сожженный солнцем.
Часы на башне. Воскресная пустота.
Как все это хочет быть сказано, эти улицы,
еле дышащие от жары, эта площадь
с ее расписанными фасадами (на одном из
коих — Святой Христофор,
несущий на плечах свою ношу), река
с безумными ее бликами… Мой отец
тоже начинал очень поздно. Жизнь тоже

С этой книгой читают
Тигр в стоге сена
Жанр: Боевик

Остросюжетный роман «Тигр в стоге сена» имеет подзаголовок «Робин Гуд по-советски». Его главный герой – директор крупного предприятия – понимает, что система порочна, и вступает с ней в неравную борьбу.


Ночь Патриарха

В новую книгу Эрики Косачевской вошли «Ночь Патриарха» — роман-эссе, давший название книге, автобиографическая повесть «Осколки памяти» и рассказ «Мат», написанный в ироническом духе.


Праздники в деревне Простоквашино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зима в Простоквашино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О судьбе и доблести. Александр Македонский

Почему за без малого две с половиной тысячи лет никто – ни Ганнибал, ни Цезарь, ни Атилла, ни Чингисхан, ни Наполеон, – никто не сумел затмить славы великого древнегреческого правителя, гениального полководца Александра Македонского (356 —323 гг. до н. э.) – Александра Великого?Конечно, Александр был великим завоевателем: за 11 лет он создал империю площадью 5,2 миллиона квадратных километров! Он полностью изменил облик Древнего мира. Даже после распада его империи населявшие ее народы уже не смогли вернуться к прежнему образу жизни.


Ганнибал у ворот!
Автор: Тит Ливий

Рим… Всесильный, надменный, вечный город. Он создан богами, чтобы править всем миром, а народы этого мира существуют только для того, чтобы покоряться Риму. Римским легионам достаточно лишь появиться на поле битвы, и лучшая участь для побежденных – пасть к священным римским стопам. Кто осмелится бросить вызов Риму – таких нет и не может быть… И вдруг – враг у ворот! Ганнибал у ворот! Риму, великому Риму угрожает страшная опасность!..В последнее время слово «харизма» стало настолько модным, что от частого употребления стерлось его истинное значение.


Другие книги автора
Пароход в Аргентину

«Пароход в Аргентину» – третий роман автора. Его действие охватывает весь 20 век и разворачивается на пространстве от Прибалтики до Аргентины. В фокусе романного повествования – история поисков. Это «роман в романе». Его герой – альтер эго автора пытается реконструировать судьбу Александра Воско, великого европейского архитектора, чья история – это как бы альтернативная, «счастливая» судьба русского человека ХХ века, среди несчастий и катастроф эпохи выполнившего свое предназначение. Это редкий случай подлинно европейского интеллектуального романа на русском языке.


Макс

Роман, предлагаемый вниманию читателя, писался с 1985 по 1994 год и был опубликован в 1998 году в издательстве «Мартис» в Москве.Соблазн написать к нему теперь, через десять лет, предисловие довольно велик. За десять лет многое изменилось и прежде всего сам автор.Тем не менее я от этого соблазна воздерживаюсь. Текст должен говорить сам за себя, комментарии к нему излишни.


Остановленный мир

Любовь, дзен-буддизм, искусство фотографии… Четвертый роман Алексея Макушинского, продолжающий его предыдущие книги, показывает автора с неожиданной стороны. Мир останавливается – в медитации, в фотокадре – и затем опять приходит в движение. Герои не прекращают свои духовные поиски. Но приходят ли они к какому-нибудь итогу, и если да, то к какому? Полный дзен-буддистских загадок и парадоксов, этот роман сам по себе парадокс и загадка. Содержит нецензурную брань!


У пирамиды

Эссе, статьи, фрагменты.Издается в авторской редакции.