Весенние ветви души,
Побеги от древнего древа,
О чем зашептались в тиши?
Не снова ль извечная Ева,
Нагая, встает из ребра
Дремотного первенца мира,
Невинное чадо эфира,
Моя золотая сестра?
Выходит и плещет в ладони,
Дивясь многозвездной красе,
Впивая вселенских гармоний
Все звуки, отзвучия все;
Лепечет, резвясь, гесперидам:
«Кидайте мне мяч золотой»,
И кличет морским нереидам:
«Плещитесь лазурью со мной».
«Нас в гости плыть к богам зовет Заря
За синие, широкие моря,
Но прочные нас держат якоря.
Мы, вольные когда-то корабли,
Как паруса созвездий тех вдали,
Вкоренены недвижно в глубь Земли.
И влажную мы помним пелену,
Что в ласковом лелеет нас плену,
Как тонкую воздушную волну.
Отяжелел небесный океан,
Где, изнутри когда-то просиян,
Плыл сонмом звезд наш самоцветный стан…»
Так пленные тоскуют Острова…
Вы ту же быль запомнили, Слова,
Под игом дней живые божества,
Сошедшие на грудь Земли сырой
С небес, где встарь вы тешились игрой
Живых лучей, как звезд крылатый рой.
В сердце, помнить и любить усталом,
Мать Изида, как я сберегу
Встречи все с тобой под покрывалом,
Все в цветах росинки на лугу?
Все ко мне склонявшиеся лики
Нежных душ, улыбчивых теней,
В розовом и белом повилики
На стеблях моих зыбучих дней?
Или всё, что пело сердцу: «Помни»,—
Отымает чуждый небосклон
У тебя, родной каменоломни
Изваянный выходец, Мемнон?
И когда заря твой глыбный холод
Растворит в певучие мольбы,
Ты не вспомнишь, как, подъемля молот,
Гимном Солнце славили рабы?
Иль должно, что пало в недра духа,
Вдовствовать в хранительной тиши
Как те звоны, что всплывают глухо
Из летейских омутов души?—
Чтоб тоской по музыке забвенной
Возле рек иного бытия
По любимой, в чьих-то чарах пленной,
Вечно болен был — и волен я.
Всё может обручить
С эфирным строем Лира
И светом лики мира,
Как ризой, облачить.
Почто же сизой тучей
Плыву я, тень влача,
Над радугой зыбучей
Беспечного ключа?
В горниле воспаленном
Расплавится ль слеза —
Лобзает дол гроза
Наитьем исступленным.
Дай ливню не сразить,
Господь, лилеи хрупкой,
Дракону просквозить
Лазурью и голубкой.
Я мелос медленно пою,
И звезды вечной яви тают…
Улыбки сонные летают —
И розы юные вплетают
В кифару томную мою.
Смолкают струны золотые
Под розами. Сверкают спицы
Авророю зажженной колесницы —
Из трепетов литые
Беззвучного огня.
Слепительное марево… Звеня,
Ожившая разбудит лира гимны,
Когда поникнет в пурпур дымный
Виденье дня.
Ночь! В твоей амброзийной волне
Отдаюсь я глубокой Весне;
Но грустны, как забытые сны,
Мне явленные лики Весны,
Отлучающей светами дня
От сосцов твоих темных меня,
Чуть к дымящимся персям твоим
Я приник и поник в этот дым —
Благовонный ливана крохой
На жаровне истаять глухой,
Где душа с божествами в огне
Сочетается тайной Весне.
Юргису Балтрушайтису
Певец
Если солнце в Лабиринте
Небу жаль похоронить,
Боги солнечные, киньте
Мне спасительную нить!
Сопровождение флейты
Вы вотще ли, музы, пели;
«В ночь пещер, в земные щели
Луч ты должен уронить?»
Я в могильном Лабиринте.
Иль из уст мне душу выньте,
Или киньте, боги, нить.
Эхо сводов
Над младенцем в колыбели
Парки пряли, музы пели;
Уронили в колыбель
Парки — золото кудели,
Музы — сладкую свирель.
Если небо колыбели
Мог ты в сердце сохранить —
Из божественной кудели
Свей водительную нить.
Если солнце в ствол свирели
Мог ты гимном полонить —
Ей верна, к родимой цели
Поведет, потянет нить.
Вы же, в темном Лабиринте
Обитающие боги,
Стерегущие пороги,
Солнце алчные пленить,
Умолений не отриньте;
Дал певец, чего хотели
Души тьмы, Вам — луч свирели,
Гостю — солнечная нить.
Ариадна
(пробуждаясь в лунном луче)
Что звучало так нaпевнo,
Что молило так узывно,
Что забилось вновь прерывно,
Что опять встомилось жадно
Сердце в персях дивно-сонных,
Успокоенных усладно?
Где я? В недрах темнолонных
Подземельная царевна,
Ариадна?.. Ариадна.
— Он ушел, а ты — забылась
(Ах, забвенье лишь отрадно!),
Руку положив на темя:
Пурпуром лазурь затмилась,
Остров поплыл, стало время…
Вот, я дома пробудилась…
Милый, вновь ты, вновь мне ведом!
Лев, ревнующий к победам
Солнца,— бог, весенний дождь
Иль Орфей, певучий вождь,—
Ты — один, как я едина,
Солнцева невеста сына.
Дочь Миноса, на покой
Я усталого склоняю,
Темя тонкою рукой,
Чаровница, осеняю.
Сонный мой разымчив хмель;
Я, как мать, приникну к сыну
И из груди тихо выну
Колыбельную кудель.
Озарятся своды ярко,
Буду солнце прясть, как Парка,
Выпряду златую нить.
Лишь взыграет на свирели
Милый странник, вспыхнет нить.
Он спасен… и вновь, у цели,
Должен в солнечном пределе
Деве ночи — изменить.
Валерию Брюсову
1
Слепец, в тебя я верую,
О, солнечная Лира,
Чей рокот глубь эфира,
Под пенье аонид,
Колеблет правой мерою
И мир мятежный строит,
Меж тем как море воет
И меч о меч звенит.
Ты скована из золота,
И падают, как пчелы,
Журчащие Пактолы
На жаркие рога…
Удары слышу молота
По наковальне Рока;
Но славят свет с востока
