Свет и отсветы «Очага»

Ведь если вдуматься, то люди,

в сущности, тоже, может быть,

пожалуй, со всеми оговорками,

заслужив ают тщательного ухода.

Евгений Шварц.

«Дракон»

К школе, к проблемам образования имеет отношение — так или иначе — каждый из нас. Мы и сами учились когда-то (или продолжаем учиться), и дети наши учились-учатся, а кое-кто уже и с внуками заново входит в удивительную, вечно новую страну под названием Школа. Поэтому вопросы, которые мы задаём школе, — самые жгучие. Школьные беды и неприятности — вопиют. Радости — восхищают и вдохновляют. А произведения, которые создаются учителями и детьми как бы изнутри Школы и о ней, всегда находят благодарных читателей. В разные годы в нашем журнале появлялись эссе, статьи, документальные повести и даже фрагменты уроков, напрямую связанные с педагогическими инновациями. Одна из них — проект Школы диалога культур В. С. Библера. Сегодня, спустя почти тридцать лет с начала его теоретической разработки, последователи Библера подчёркивают, что шдк не только не удалось реализовать в полном объёме ни в одном образовательном учреждении, но даже отдалённые подступы к ней оказались весьма и весьма сомнительными. что ж! такова, наверное, судьба большинства великих идей! Они светят мечтателям для того, чтобы жизнь не стояла не месте, а уж какие факты возникают там, куда падают — хотя бы косвенно — их живительные лучи, — дело интерпретаторов и суровых менеджеров.

Диалогическое образование, возникшее в перекрестье множества таких лучей, в том числе и би-блеровской ШДК, в последние десятилетия активно набирает обороты. Многие воспринимают его как альтернативу, с одной стороны, скучной казарменной авторитарной педагогике, которою воспитано в массе своей нынешнее старшее поколение, с другой, — общеобразовательным заведениям, ориентирующимся на американскую традицию, — минимум знаний, вообще — любого давления, максимум свободы для играющих детей. Можно ли найти золотую середину? Делается ли что-нибудь в этом направлении? Есть ли успехи? Вероятно, ответы на эти вопросы — в практике конкретных школ. Одну из них, харьковскую гимназию «Очаг», мы пригласили на страницы «Синей тетради».

Очаг — известное слово в нашем городе. «Очаг» — это гимназия в Харькове.

Об «Очаге» можно столько разного услышать.

Выпускник наш рассказывает: «Преподаватель в институте на истории культуры говорит: было такое дело — Эдип. Все сразу: не, не знаем, не слышали. Я говорю: знаю. И потом с преподом о роке и судьбе спорили даже после пары, на улице, пили, курили и спорили».

Ну что ж, приятно: наши дети обучены о роке и судьбе поспорить.

Тётя в городском автобусе, проверяющая билеты: «Вы в «Очаге» работаете? Они у вас там все вундеркинды (с иронией). Кто учиться не хочет, из всех школ повыгоняли, к вам идёт».

Ну что ж, обидно. Есть ли правда в её словах?

«Очаг», с одной стороны — аббревиатура, расшифровывается так: общеобразовательная частная гимназия. С другой стороны, важно прямое значение этого слова: тёплое и объединяющее, — и оно-то бросает отсвет на всё, чего ни есть в «Очаге».

Мастером такой игры: прямое значение, переносное, буквы, звуки, раскинутые для объятия руки. — был один из основателей гимназии детский поэт Вадим Александрович Левин. Но всё же название, наверное, основатели придумали вдвоём: Евгений Валентинович Медреш и Левин. Потом Левин уехал на житьё-бытьё в разные страны, а Ме-дреш остался директором на долгие годы жизни «Очага», которых на сегодня 17. Медреш остался хранителем, а может, скорее, созидателем духа «Очага», и этот дух есть главное.

На одном из выпускных вечеров дети выходили по одному на сцену и говорили: «Очаг» — это...» Говорили что-то своё, неожиданное, не известное другим. Один мальчик (Русик Борисов) вышел и несколько раз прокричал: «Очаг» — это свобода! «Очаг» — это свобода!»

В выпускных альбомах дети пишут, что им запомнилось за годы ученья. Им обычно запоминаются походы, праздники, необычные гости в школе, песни, которые они пели или сочиняли сами, а также невероятные проказы... А я помню их сочинения, необычные мысли, дискуссии. И каждый раз удивляюсь несовпадению наших воспоминаний. Я знаю, всё верно — они, дети, помнят в школе, грубо говоря, перемены; а я, учитель, люблю, грубо говоря, литературу; мне важны дети, литература и их встреча друг с другом. Вот эти встречи я и запоминаю.

А вот тут, когда Русик Борисов сказал, совпали моё и детское: да, «Очаг» — это свобода. Наверное, не случайно «Очаг» возник в 1992 году в свободной Украине.

Но важно разобраться, что за этим словом стоит. Как понимает эту свободу Русик, и как понимаю её, скажем, я.

У нас не принято орать на детей. Учителя, для которых это «не принято», неприемлемо, обычно в «Очаге» не задерживаются.

Но у нас не принято орать и на учителей. Ни директор, ни завучи орать не будут. Если у школы неприятности, совсем не обязательно, что их спустят по цепочке вниз, как это часто бывает в других заслуженных коллективах. Если учителю что-то нужно: какая-нибудь неведомая миру справка или невиданное одолжение — в «Очаге», скорее всего, администрация это сделает. И сама эта атмосфера: «можно всё, что возможно и не ущемляет других людей», — эта атмосфера часто идёт сверху вниз и доходит к детям.