Свенельд, или Начало государственности

Свенельд, или Начало государственности

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 44 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

 Моя вина в том, что я родился, хотя, когда это произошло, и кто мои родители – я никогда не знал, не пытался узнать и никогда не узнаю. Зато я уверен – мне не грозит смерть, ибо она для меня словно сон, который лишь исцеляет, придает новые силы и бояться которого все равно, что бояться собственной руки или собственного глаза.

Смерть для меня – всего лишь сон, но длиться он может долго, дольше, чем человеческая жизнь, чем жизнь десятков поколений людей – и, пробуждаясь от него, я застаю совершенно иную, незнакомую и непредсказуемую даже для меня эпоху.

Мне не грозит смерть, и я много могу изменить в человеческой жизни, но со временем я убедился, что мое прямое вмешательство в безудержный ход истории не является определяющим, и зигзаги судьбы, причудливо переплетаясь, в конечном итоге все равно ведут к неизведанному и непредугаданному.

Но, даже, когда я верил, что мое влияние на течение жизни достаточно велико, я не стремился быть горой на пути безжалостного водного потока, или бобровой плотиной на пути небуйной реки, понимая, что я живой человек со своими ошибками и страстями, цена которых несоизмерима с ценой ошибок и оплошностей обычных людей.

Чем дольше я жил, тем чаще старался вести себя, как простой смертный, на что-то надеясь, что-то проклиная и больше уповая на силы провидения, чем на результат своих усилий. И все же, подспудно, независимо от внутреннего убеждения, я ощущал себя другим, непохожим на остальных – и еще искреннее старался активно не вмешиваться в водоворот истории, во всяком случае, не влиять на него больше, чем живущие рядом со мной, или чем те, с кем я сталкивался вроде бы случайно и непредвиденно.

Но я живой человек, оказавшийся в горниле судьбоносных свершений, и не моя вина, что на каких-то из них лежит печать и моих дел.

Что ж у каждого свой путь, и кто начертал его, неведомо даже мне, Свенельду.

Читать онлайн Свенельд, или Начало государственности







 Часть первая. Пришествие.


1.

           И последний поход почти не отличался от предыдущих, как почти не отличаются друг от друга до поры до времени мирно дремлющие  стрелы в  боевом колчане.

         Все изменилось после битвы у Сеаскона, на земле франков. Два дня мы штурмовали неуступчивую крепость на берегу Рейна, два дня лилась кровь, и один за другим гибли наши товарищи, пока мы наконец не взяли последнюю башню и, озверев от одуряющей рубки, не умертвили немногих оставшихся в живых, не пощадив даже женщин и детей. Рюрик, Аскольд, Синеус, Дир, Трувор и я – шестеро уцелевших – нашли в развалинах бочонок вина и утоляли жажду из золоченых кубков, доставшихся в добычу. Глаза норманнов еще полыхали огнем, а душа с трудом отходила от неистовства, но было видно, как с каждым глотком утихал пресытившийся кровью пожар, и душу заполнял бесстрастный пепел опустошения. Рюрик пил наравне со всеми, а глаза его оставались такими же, как и до битвы – острыми и  холодными, словно пустынные утесы берегов далекой родины. Именно тогда он и произнес фразу, показавшуюся мне ценнее всех кубков, доспехов и сундуков с тканями, позднее погруженных в опустевший драккар. Он сказал тогда четко и коротко, как умели говорить норманны, умудренные суровостью быта и закаленные одиночеством: «Главная дорога –  не дорога к Одину, а дорога возвращения». Он произнес это, ни к кому не обращаясь, но наши взгляды встретились, и каждый прочел в чужих глазах  то, что хотел прочесть.

          Утром мы отправились домой,  и обратный путь был долог и опасен вдвойне –  нас было слишком мало, но вернулись мы все шестеро и, вернувшись, поняли, что возвращались в никуда, и, что дорога домой   не закончена, и неизвестно, что закончится раньше – дорога к Одину или дорога возвращения. Лишь я  теперь твердо знал, что именно мы заложим первые камни в основание  нового дома, и камни эти будут прочными, но неотесанными и непосильными для многих из нас.              

           Мы вернулись, а наш род бесследно исчез вместе с островом, всегда казавшимся нам лучшей защитой для женщин,  детей и стариков во время нашего долгого отсутствия. Когда-то дед Рюрика привел сюда несколько спасающихся бегством семей в надежде переждать трудные времена, окрепнуть и продолжить борьбу за старые отцовские земли. Но шли годы, мрачный скалистый остров казался уже не таким чужим и пустынным, а пот, пролитый здесь, прикреплял к себе не меньше, чем кровь, пролитая на родине предков. Все последующие годы с большой земли, очертания которой в ясную погоду различали даже старики, никто не беспокоил, да и сами островитяне  считанное количество раз высаживались на нее в поисках целебной травы, помогающей  иметь детей даже иссушенным временем женщинам. И только дед Рюрика, затем его отец и сам Рюрик знали единственный безопасный проход среди многочисленных рифов и мелей, окружающих одинокий остров. Они хранили эту тайну как символ власти над своим быстро возрождающимся народом и, уходя в далекие походы, отказаться от которых дед Рюрика не мог даже в самые безлюдные годы, не доверяли ее никому, возвращаясь всегда целыми и невредимыми. Но вот остров  бесследно исчез, унеся с собой тайну гибели сотен людей, а Рюрик не мог поступить так же как его дед много лет назад – с ним находилось лишь пятеро растерянных мужчин и драккар, наполненный казавшейся теперь бесполезной добычей.

   Через ночь после нашего возвращения, нарушив молчание, он обратился ко мне, хотя я не мог похвастаться ни знатностью происхождения, ни доверительной близостью к конунгу.

       – Говори!

         – Олег. – Я заранее знал что ответить, но произнес все еще чужое, режущее ухо имя сначала убедившись, что потрясение, испытанное им не лишил его способности рассуждать здраво, как перед решающей битвой.

 И после короткой паузы, Рюрик произнес коротко, словно отдавая приказ:

      – Да, ты прав!

 И все  восприняли его утверждение как приказ, только на безбровом лице Дира мелькнула и тут же исчезла тень недоумения, которой  я не придал большого значения.

 2

 Странное это было племя, и война с ним была странной. Мы никогда не могли застать их врасплох, а они не принимали открытого боя, несмотря на численное превосходство. Все что нам доставалось – пустые деревянные постройки в небольших селениях, обнесенные двухрядным тыном, скорее защищавшим от дикого зверя, чем от нападения себе подобных, и все что мы могли –  это сжечь их, сокрушаясь, что не добыли ни славы, ни трофеев, ни продовольствия. Иногда мы видели легкие однодревки с вооруженными людьми, ускользающие в утренней дымке тумана по извилистым озерным протокам, или группу подростков, неожиданно появлявшуюся из густого леса и также неожиданно в нем растворяющуюся, но преследовать их не решались – боясь не столько внезапного нападения, сколько необъятных просторов таинственной земли не принимающего боя народа.

  Олег прокрался к нам на драккар, бесшумно миновав дозорных – а как,  не знал даже великий Один, – и сам разбудил спящих, чувствующих себя в полной безопасности воинов, чтобы потом, без страха оказавшись в их тесном недоумевающем окружении с восхищенным восклицанием поглаживать выпуклые щиты и блестящие кольчуги. И мы, суровые вояки, ошалев от такого нахальства, восприняли его поведение как еще одну странность странного народа и позволили Олегу в течение целого дня беспрепятственно находится вместе с нами, не считая его ни тайным лазутчиком, ни явным врагом.


С этой книгой читают
Лонгборн
Автор: Джо Бейкер

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Люди не ангелы

Иван Стаднюк — автор известных книг «Люди с оружием», «Человек не сдается», «Люди не ангелы».Первая книга романа «Люди не ангелы», вышедшая в «Молодой гвардии» в 1963 году, получила признание критики и читателей как талантливая и правдивая летопись советского поколения украинского села Кохановки, пережившего годы коллективизации и подъема, а также репрессии, вызванные культом личности, но не поколебавшие патриотизма героев.Во второй книге романа «Люди не ангелы» Иван Стаднюк также художественно и правдиво прослеживает послевоенные судьбы своих героев и современные перемены в жизни села Кохановки.


Ночь умирает с рассветом

Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.


Фаворитка императора

Французская писательница Ж.Бенцони создала серию из шести историко-приключенческих романов. Эпоха наполеоновских завоеваний послужила историческим фоном для невероятных приключений красавицы Марианны д'Ассельна де Вилленев. Жизнь при императорском дворе, путешествия по Европе и России с наполеоновскими войсками, всемогущие враги и верные друзья, непреодолимые испытания и всепоглощающая любовь – все это не даст вам закрыть книгу, не прочитав последнюю страницу.


Исповедь рогоносца

Мужчины, мужчины… Великодушные и жестокие, сумасброды и повесы… Какими мужьями они были, все эти великие короли и герцоги? Рогоносцами или обманщиками, счастливыми или несчастными в браке? Что происходило за закрытыми дверями их спален? Об этом знали только они сами… да еще полсвета в придачу…


Парижанка
Автор: Жорж Онэ

С тех пор как Роза Превенкьер вернулась в Париж и поселилась в прекрасном отеле на улице Буа, ее жизнь потекла по-прежнему и вошла в обычную колею. Если бы молодая девушка захотела, ей было бы нетрудно уверить себя, что четырехлетний период, когда ее отец наживал золото в Африке, а сама она шила шляпки в Блуа, существовал только в ее воображении. Между тем все это было на самом деле…


Леди Сьюзан
Автор: Джейн Остин

Коварство и любовь. Единственное стремление леди Сьюзан – выгодно выдать свою дочь, Фредерику, замуж. И, казалось бы, уже найден подходящий жених, но тут неожиданно Фредерика начинает проявлять свой характер, за что, и отослана в пансион, в целях перевоспитания. А тут еще в жизни самой леди Сьюзан появляется мужчина, и не один….